Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
Шрифт:
Разделение группы «Корсиканца» и установление прямой связи с его подысточниками не привело, однако, к тому, что Центру стало легче проверять полученные из Берлина сведения и давать им объективные оценки. Почему-то самые важные и интересные сведения ставились под сомнение, а дезинформация нередко принималась за чистую монету. Вероятно, люди предпочитали слышать то, что им хотелось.
«Возможен неожиданный удар, — предупредил «Старшина» Короткова, а тот — Москву. — Будут ли при этом выдвинуты германской стороной какие-либо требования — неизвестно. Первые удары германской авиацией будут нанесены по узлам Мурманска, Вильно, Белостока, Кишинева, авиазаводам Москвы и ее окрестностей, по портам
Это сообщение переполошило Центр. Руководство внешней разведки не решилось доложить его высшему руководству страны и направило в РУ ГШ НКО СССР. Военные разведчики, испытывая на себе давление атмосферы общей неуверенности, ответили, что поступившие рекомендации похожи на провокацию. Но тут же оговорились, что источник, по-видимому, говорил от чистого сердца.
Подобная оценка была непонятна Короткову. Было очевидно, что Центр по одному ему известным причинам не доверял полностью его немецким друзьям даже в ту минуту, когда на карту были поставлены жизнь и будущее страны.
Вместе с тем, несмотря на сомнения, Центр начиная с марта-апреля принимал меры по созданию в Берлине на случай войны нелегальных резидентур, имеющих прямую радиосвязь с Москвой. Радиосвязь должна была стать тем средством, с помощью которого антифашисты-подпольщики могли бы информировать Москву, а также поддерживать при необходимости контакты с другими группами Сопротивления в различных районах Германии и за ее пределами.
В конце апреля 1941 года Меркулов в разговоре с Фитиным подчеркнул, что обстановка требует срочных мер по переводу наиболее ценной агентуры на прямую связь с Москвой и создания нескольких нелегальных резидентур с собственными рациями, шифрами, материальными ресурсами. В случае обрыва нынешней связи они могли бы самостоятельно продолжать свою деятельность, информируя об этом Центр.
— Особенно важно, — подчеркнул Меркулов, — разработать условия связи с источниками и предусмотреть замену «Корсиканцу», если он вдруг — а этого ни в коем случае не должно произойти — провалится. Для вызова каждого источника должен быть составлен свой особый пароль, а также пароль на случай внезапного отъезда из страны Короткова. Вы все поняли?
— Да, Всеволод Николаевич.
— Исполняйте!
Вернувшись к себе, Фитин вызвал начальника немецкого направления.
— Ну, Павел Матвеевич, надо готовить берлинскую группу к работе в чрезвычайных обстоятельствах. Подготовьте указание в Берлин. Пусть решат, кто сможет выполнять обязанности радиста. Направьте памятку об организации радиосвязи в нелегальных точках. Тем временем, надеюсь, доставят со склада обещанную руководством радиоаппаратуру.
Журавлев взял у Фитина документ с резолюцией руководства.
— Будет исполнено, Павел Михайлович.
В начале мая 1941 года Короткову поступило указание продолжить оформление отношений с отдельными членами группы «Корсиканца» и подобрать троих-пятерых человек, которые замыкались бы на рацию Харнака.
Задание требовало времени, а его становилось все меньше. Но Коротков не думал об этом. Трудности, казалось, прибавляли ему сил и энергии. При встрече с «Корсиканцем» он рассказал о необходимости освоения новых форм связи, пояснив, что это вытекает из ухудшения обстановки. Харнак и сам это видел.
— Но, к сожалению, Александр, у меня на примете нет никого, кто мог бы стать радистом.
— А
— Неплохая идея, но надо еще подумать. Завтра дам окончательный ответ.
На следующий день «Корсиканец» пришел расстроенный.
— Я долго думал о Беренсе и полагаю, что он не годится для роли радиста. У Беренса большая семья и малые дети. Случись что, я всю жизнь буду корить себя, что причинил им горе и страдания.
— Хорошо, Арвид, что ты скажешь по поводу Курта Шумахера?
Харнак с облегчением вздохнул.
— Я его знаю. Уверен в нем. Думаю, что подойдет, лишь бы разбирался в радиоделе.
— Технике обучим.
Едва Коротков доложил Центру о проделанной работе, как его срочно вызвал на встречу «Корсиканец». С ним пришел «Старшина».
— Плохие новости, Александр. Только что мобилизовали в армию Шумахера.
Это было очень неприятной неожиданностью.
— Видимо, без моего вмешательства этот вопрос не решить, — пришел на выручку «Старшина». — Предлагаю кандидатуру Ганса Коппи. Он относительно молод, но уже имеет богатый опыт подпольной борьбы, коммунист. В Нойекельнском районе Берлина он руководит комсомольской организацией. Человек стойкий и надежный — ручаюсь.
— Да?! Арвид, вы его знаете, можете что-нибудь добавить?
— Нет, это имя слышу впервые.
— К сожалению, это осложняет дело. Мы не можем доверять наши связи незнакомому и непроверенному лицу, — Коротков сдвинул брови.
— Я гарантирую, что Ганс Коппи нас не подведет. Он давно в подполье, как и его жена Хильда, и свою верность они доказали делом. Но с радиотехникой он действительно не знаком. Зато настойчив и упорен в достижении поставленной цели.
Коротков задумался над возможными последствиями такого решения вопроса.
— Я согласен, — сказал Коротков. — Сразу же договоримся и о связи с ним: вызывать его будем от имени «Штральмана из Вены». Не позднее завтрашнего дня организуйте мне с ним встречу. Хочу собственными глазами убедиться, что это за человек, и необходимым образом его проинструктировать.
«Корсиканец» и «Старшина» молча кивнули.
Обещанные Центром рации и другие средства явно запаздывали. Техника поступила только в конце апреля — начале мая. В багаже находились две портативные рации в контейнерах-чемоданчиках с питанием от батареек. Переносные радиопередатчики мог ли работать в квартирах верхних этажей домов, в поле, в лесу, с поверхности воды. Радиус действия рации достигал одной тысячи километров. Принимающая база была оборудована в районе Бреста. Среди распакованных коробок оказались карманные приемник и передатчик, работавшие от электросети напряжением 110–220 вольт. «Странная штука, — подумал Коротков, — и как ею пользоваться? Да и инструкции к ней нет. Вот это сюрприз! Что касается принимающей базы на советско-польской границе, то, судя по всему, Красная Армия не собирается отступать и будет бить врага на его же территории, как пелось тогда в песнях. Но сможет ли маломощная рация на батарейках обеспечить устойчивую радиосвязь группы «Корсиканца» с Центром?» Эта мысль не оставляла Короткова. «Москве виднее», — решил он в конце концов.
Он тщательно готовился к передаче рации антифашистам. Заранее договорился о месте и времени встречи. Принимать рацию должна была Грета — жена А. Кукхофа. У нее был свой особый метод проведения конспиративных встреч. Большинство подпольщиков в таких случаях старается выглядеть невзрачно, слиться с окружающим фоном. Но не такова была эта женщина. Она выбрала самое нарядное платье и пошла на явку как на праздник, как на свидание. Мужчины оборачивались ей вслед, и никому не приходило в голову, что это подпольщица. Собрав всю свою волю и выдержку, она спешила но важному делу.