Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
Шрифт:
Появление у Маклина знакомств в высшем лондонском обществе само собой способствовало и выполнению важнейшего из поставленных перед ним условий секретной работы, а именно полному разрыву с компартией и отходу от нее. Вполне естественно, что «земляки», видя пассивность и даже некоторую холодность Маклина по отношению к бывшим товарищам по кембриджской партийной ячейке, через 3–4 месяца поставили, как писал Марр, «крест на его работе».
Итак, освободившись от связи с компартией, возобновив старые и заведя новые полезные связи в британском истеблишменте, окончив специальные подготовительные курсы, Маклин был готов к тому, чтобы выполнить свою главную задачу — поступить на работу в Министерство иностранных дел. Но для этого было недостаточно успешно сдать вступительные экзамены. В такой кастовой системе, как
«Так как Болдуин (консерватор, в 1923–1929 и в 1935–1937 годах был премьер-министром Великобритании. — Лет.) является личным другом семьи Маклина, то матери «Вайзе» удалось получить письмо от него (письмо я лично видел), в котором он пишет, что всеми силами поможет «Вайзе» пойти на дипломатическую карьеру. В письме упоминается, что соответствующее лицо в МИД поставлено им, Болдуином, в известность, что он лично заинтересован в продвижении “Вайзе”».
В этих обстоятельствах ни Швед, ни Марр не сомневались, что блестяще подготовленный «Вайзе» сдаст экзамены и будет принят на работу в Форин офис. Так оно и произошло в октябре 1935 года.
Орлов, вынужденный покинуть Великобританию из-за опасности быть раскрытым, привез в ноябре в Москву копию поздравительного письма лорда Саймона Маклину в связи с поступлением последнего на работу в МИД. К тому времени Маклин уже знал, что работает не просто на антифашистскую организацию, а, по словам Марра, «является агентом Союза, и еще с большим желанием отдался нашей работе». Для него начался долгий период подпольной жизни и труда.
В МИД Маклин получил ранг третьего секретаря и назначение в Западный отдел министерства, ведавший отношениями Великобритании с такими странами, как Франция, Голландия, Бельгия, Испания, и делами Лиги Наций. Советский Союз находился тогда в ведении Северного отдела МИД. В этом отделе у Маклина был друг по фамилии Лебуше, который мог бы, по его словам, помочь с переходом туда, но эго было бы непросто. Да, впрочем, сначала Маклину приказано было лишь вжиться в атмосферу британского Министерства иностранных дел и установить там связи.
Истекшие несколько месяцев показали, что «Вайзе» пользуется свободным доступом ко всем документам, проходящим через его отдел. Обнаружилась вполне благоприятная обстановка для изъятия документов и их фотографирования.
По заведенному в то время в Форин офис порядку все входящие документы поступали сначала к секретарям отделов и затем, уже после обработки, докладывались чиновникам более высокого ранга — заместителям и начальникам отделов. При этом каждый второй или третий секретарь имел свободный доступ к материалам своих коллег. Можно было также брать секретные документы для работы на дом. И уже в начале 1936 года «Вайзе» принес на встречу с А. Дейчем первую пачку секретных документов. Со временем их поток и ценность стали возрастать. 24 мая 1936 г. Манн (Теодор Малли), уже принявший на себя с апреля руководство нелегальной лондонской резидентурой, сообщал в Центр:
«Пришел вечером «Вайзе», принес огромную пачку докладов… Мы сняли только часть (обозначена W — это от «Вайзе»), т. к. у нас вышли пленки, а сегодня воскресенье, да еще ночь. Хотел вынести бюллетень «Милитари интеллидженс» — не удалось сегодня. На Троицу он должен остаться в городе, надеемся, что сможет принести больше и того, что он еще до сих пор не сумел вынести». Это сообщение хорошо передает ту обстановку деловой озабоченности, которая сложилась в лондонской нелегальной резидентуре. Важное и опасное дело — добыча секретной информации — складывалось из обычных, на первый взгляд, будничных дел.
После вынужденного отъезда Орлова из Англии в конце 1935 года в лондонской нелегальной резидентуре остался только один оперативный работник — Арнольд Дейч. Несмотря на свои выдающиеся способности, он не мог один контролировать всю агентурную сеть, вести новые разработки и решать многочисленные технические вопросы. И хотя в январе 1936 года в Лондон приехал наш нелегал Теодор Малли, по чисто формальным причинам от него просто нельзя было требовать серьезной оперативной помощи. В его задачу входило исключительно поддержание связи с ценным агентом в английском МИД — «Магом». Но, поскольку Малли был опытным разведчиком, за плечами которого была и работа в контрразведке, и практика сложных вербовочных операций в Западной Европе, в Центре возникла идея именно ему поручить руководство нелегальной резидентурой. Малли был на короткое время отозван в Москву для инструктажа и в апреле 1936 года вновь вернулся в Лондон — уже резидентом.
В новом качестве Малли, по достоинству оценив способности и возможности Маклина, пришел к выводу о необходимости выделения работы с ним в самостоятельную линию. Это было бы и безопаснее, и эффективнее. Он бомбардировал Центр депешами: «Опять подчеркиваю Вам, что «Вайзе» нужно будет выделить в изолированную линию». На что Центр отвечал: «Берегите «Вайзе» как зеницу ока. Уделяйте ему максимальное внимание и осторожность».
Тем временем Маклин продолжал вести внешне ничем не примечательную, но напряженную и опасную жизнь. Он регулярно встречался с Малли или Дейчем и передавал им пачки важнейших документов, проходивших через его отдел в Форин офис. Документы фотографировались на квартире курьера резидентуры «Терты» и возвращались ему так, чтобы на следующий день он мог положить их на место. На тот случай, если очень ценные документы попадут к нему лишь на несколько часов, Малли передал ему фотоаппарат, чтобы Маклин мог переснять их сам. Все это было, конечно, чрезвычайно опасно, особенно после нескольких разоблачений, сделанных в Форин офис английской контрразведкой, и ужесточения в связи с этим режима работы с документами.
Но Маклин не был просто передаточным звеном в цепочке «МИД — советская разведка». Имея обширные связи, он сам осмысливал и анализировал получаемую информацию. Особый интерес представляли поступавшие от него сведения о постановке шифровального и дешифровального дела в Форин офис. Маклин сообщил, что англичане читают все телеграммы Коминтерна, дешифруют американские и немецкие шифртелеграммы. Особенно любопытен прием, к которому прибегала английская дешифровальная служба в надежде «расколоть» советский дипломатический шифр. Маклин писал, что с этой целью в британском парламенте инспирировался какой-нибудь запрос, касавшийся Советского Союза. На него, естественно, давался ответ английского правительства. Дешифровальщики при лом рассчитывали, что текст вопроса и ответа буквально будут переданы советским посольством в Москву шифртелеграммой. Поскольку шифрпереписка шла по открытым каналам и перехватить ее не представляло большого труда, то обращалось особое внимание на все шифртелеграммы, отправленные непосредственно после запроса и ответа в парламенте. Затем путем наложения известного текста на зашифрованный англичане пытались проникнуть в тайны советского шифра. По словам Маклина, советский шифр английская сторона все же не раскрыла.
Для советской контрразведки было интересно и то, что по информации, поступавшей в английский МИД, можно было вычислить ее источники. Так было установлено, что в Народном комиссариате иностранных дел действует английский агент и что в окружении известного деятеля международного коммунистического движения Мюнценберга также имеются агенты британской контрразведки.
Кое-что из того, что сообщал Маклин, было полезным для проникновения непосредственно в спецслужбы Великобритании. В августе 1936 года к Маклину попало письмо за подписью сэра Вернона Келла. Из него, как писал Малли в Центр, следовало, что Келл является «начальником секретной части МИ-5». «…Мы установили адрес Келла и в ближайшие дни установим за ним наблюдение, чтобы узнать, куда он ходит на службу».
В начале октября 1936 года Маклин сообщил, что у него в МИД побывал некто Дэвид Футман, который является сотрудником разведки Великобритании. Малли и Дейч решили направить Гая Берджесса на установление контакта с Футманом и подставить его тем самым английской разведке.
В середине 1937 года Арнольд Дейч в связи с истечением срока пребывания в Великобритании, где он изучал в университете психологию, должен был покинуть Лондон. Он только ненадолго вернулся туда осенью того же года, чтобы законсервировать все источники резидентуры. Дональд Маклин, как и другие, остался на некоторое время без связи.