Очертя голову
Шрифт:
— Эй, полегче на поворотах! — Квин кое-как забрался на сиденье и принялся сражаться с ремнем безопасности, который, судя по его виду, предназначался для кого-то трехрукого.
Мы врезались в изрисованный граффити вагон метро, но он стойко выдержал удар и улетел прочь. За ним обнаружился еще один звездолет, рванувший вперед, как полицейская машина мимо пробки. Гладкая поверхность корабля отливала бронзой, форма напоминала женские округлости. Звездолет припустил за нами, стреляя из какого-то многоцветного лазера. Моему мозгу понадобилось совсем мало вспышек синапсов, чтобы понять, кто же управлял кораблем.
Взрыв продырявил нам левое крыло, и отверстие полыхнуло всеми цветами спектра.
— Это аврора-преломляющая лазерная пушка! — воскликнул Квин. — Прямо из моих комиксов про Стероидного мстителя!
Кассандра не пыталась вступить в разговор. Думаю, ей больше нечего было мне сказать, оставалось только палить изо всех стволов. Ей удалось подбить нас справа, но мы еще держались.
— Покопайся в кнопках, — попросил я брата. — Если у нее есть преломляющая как-ее-там, может, и у нас найдется.
Он оглядел нечитаемые надписи на панели управления, прочитал считалку и коснулся одной из кнопок.
Иллюминатор накрыл противоударный щит, и мы оказались в полной темноте.
— Ой!
Брат немедленно ткнул кнопку еще раз, и щит поднялся. Теперь обзор загораживало что-то огромное, гладкое и серебристое. Квина осенило раньше меня:
— «Гинденбург»!
Я потянул рычаг вверх, чувствуя, как гравитация вдавила меня в сиденье. Мы прошли в каком-нибудь сантиметре от огромного дирижабля.
— А он-то здесь откуда? — Сколько бы я ни копался в памяти, в моей мозговой грязи такого не было.
— С постера “Led Zeppelin”, — ответил Квин. — Если ты не заметил, это еще и мое испытание. — Он принялся жать на все подряд в поисках оружия. Свет включался и гас, ездили спинки кресел. Наконец из носа корабля вырвался цветной луч лазера и стер лицо Джефферсона с горы Рашмор. — Ага, попался!
— Отлично! Осталось научиться целиться. — (Брат поглядел на меня так, как будто я предложил ему оперировать на открытом сердце.) — Ладно, просто взрывай все, во что можно врезаться.
— Это я могу. — Квин сосредоточился на летающем мусоре, занеся палец над кнопкой.
Я рванул вправо, чтобы уйти от атаки Кассандры, но она выстрелила точно в цель. Часть купола пошла пузырями, но не раскололась.
Она знала меня и могла заранее сказать, что я сделаю и куда поверну. Я слишком предсказуем. Чтобы выжить, мне придется бороться со всеми своими рефлексами. Одолеть Кассандру можно, только разучившись рассуждать и отдавшись ярости. То есть…
— Квин, нужна твоя помощь.
— У тебя есть план?
— План в том, чтобы плана не было. Затем-то ты мне и нужен.
— Пустишь меня порулить?
Но это тоже не сработает. Кассандра может читать намерения Квина так же, как мои. Чтобы перехитрить ее, надо сначала перехитрить себя. Так что я ответил:
— Нам надо каким-то образом объединиться.
Я вгляделся в небо перед нами.
— Что ищешь?
— Что-нибудь большое, чтобы спрятаться.
— Не, — возразил брат. — Ищи что-нибудь маленькое, чтобы швырнуть в нее.
— Может, кинем в нее чем-нибудь большим?
— Если не рассчитаем, можем разбиться при столкновении.
Я улыбнулся. Она не подумает, что мы можем так рискнуть! Мы подлетели к неравномерно крутящейся Триумфальной арке. Я повернул к ней.
— Мы совсем свихнулись! — воскликнул Квин. Я согласился. И, знаете, это было круто.
Мы врезались в каменную арку, и она полетела прочь. Нам расплющило нос, зато сооружение врезалось в корабль Кассандры и сбило его с курса. Ее потрепало не меньше нашего. Противнице потребовалось несколько секунд, чтобы выровняться, но мы уже перехватили инициативу.
— Взорви ее к чертям! — крикнул брат.
Я тоже об этом думал, но нет, слишком очевидно. У нее непременно найдется какой-нибудь щит. Вместо этого я взглянул на парящую неподалеку статую Свободы. Может, она освободит и нас.
Квин выстрелил. Статуя взорвалась, и дождь медно-зеленых осколков устремился к Кассандре. Она влетела прямо в облако шрапнели, и один из двигателей звездолета задымился.
— У меня идея! — осенило Квина. — Развернись и лети к «Гинденбургу», но так, чтобы она не поняла.
Брат доверился мне, теперь пришла моя очередь. Я описал широкую дугу, петляя между летучим мусором, делая вид, что просто уклоняюсь от выстрелов. Весь хлам на этой свалке был значительно меньше дирижабля, так что найти его не составило труда.
— Сделай вид, что мы его облетаем и собираемся спрятаться за ним.
— Она подумает, что догоняет нас, и…
Мне не пришлось договаривать, потому что мы друг друга поняли. Между нами с братом возникла связь, как в детстве, когда мы дополняли друг друга, а не отдалялись.
Квин смотрел назад, не спуская глаз с корабля Кассандры и постоянно сообщая мне, где он. Мы петляли ближе и ближе к громадине дирижабля, в серебристой ткани которого отражались искрящиеся фиолетовые небеса. Когда мы пролетали под ним, вражеский корабль сел нам на хвост. Тут я резко взмыл вверх, разрывая ткань, проламывая балки. Водород воспламенился, и долгое мгновение пламя пыталось поглотить нас, но секунду спустя мы вынырнули с другой стороны. А вот корабль Кассандры оказался в самом сердце взрыва. Я развернулся, чтобы посмотреть, как огонь пожирает «Гинденбург». Когда показался алюминиевый каркас, искореженный обугленный корабль упал и полетел прочь, все еще дымясь.