Очевидцы бессмертия
Шрифт:
О том, к чему ведёт потеря веры, хорошо пишет А. Моррисон: «Уважение, жертвенность, сила характера, нравственные устои, воображение не рождаются из отрицания и атеизма — этого удивительного самообмана, заменяющего Бога человеком. Без веры культура исчезает, порядок разрушается и преобладает зло». Однако гуманистов разного толка это не останавливает.
Об упрямом нежелании некоторых людей верить пишет епископ Феофан Затворник в книге «Мысли на каждый день года»:
«Люди не верили свидетельству Иоанна Предтечи, не верили словам самого Иисуса Христа, не верили сотворённым Им чудесам., так и всегда неверы не верят, что им ни говори и как убедительно
Непостижимое ослепление! Упорство Неверов можно ещё объяснить нехотением верить, но откуда само нехотение? И отчего оно берёт в этом случае такую власть, что заставляет человека умного сознательно держаться нелогичного образа мыслей? Тут тьма — уж не от 'отца ли она тьмы?»
Христианство объясняет неверие в Бога и в духовную жизнь нашей греховностью: «Таково сердце человеческое, грехом опороченное: имея уши, человек не слышит». Одна из заповедей блаженства, данных Иисусом Христом, гласит: «Блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят».
Было также сказано: «Хороший человек чувствует Бога интуитивно, а грех заслоняет Его. Связь с Богом — через сердце, а не через ум».
Материалистические теории людям счастья не принесли. Их тёмный чад всё ещё окутывает землю. Для многих смерть — это горький и бессмысленный конец существования; её боятся, её стараются не видеть, а если думают о ней, то с ужасом и отвращением.
Не все. Было немало и таких, которые сохранили веру в Бога и в бессмертие души. Сейчас всё больше людей возвращается к христианству, слишком уж изменчивы выводы материалистической науки, утверждающей вчера одно, а сегодня совершенно противоположное.
Тучи рассеиваются. Мир не ограничивается одной материей. Мы не одиноки; в мире существует Разум много выше нашего, и жизнь на земле будет светлее, чище и счастливее.
ГЛАВА 8
Христианское учение о жизни после смерти. — Архиепископ Антоний Женевский. — Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. — Ещё два свидетельства.
О смысле жизни и смерти. — Две дороги. — Возможности души ограничены.
В предыдущих главах говорилось о последних достижениях медицинской науки, которые подтверждают учение Церкви и заставляют учёных пересматривать их устаревшие теории о смерти и судьбе человека после смерти.
Христианство всегда знало и учило, что у человека есть не только тело, но и душа. Душа человека не умирает; когда приходит смерть, она, покинув умершее тело, попадает в совершенно новые условия, но продолжает жить сознательной жизнью. При этом «дела наши идут за нами» — то, что мы сделали в земной жизни, будет иметь для нас важные последствия.
Священное Писание совершенно определённо говорит о бессмертии души. Мы уже приводили слова Самого Иисуса Христа: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную» (Ин. 6, 47).
Обращаясь к Своим ученикам, Иисус Христос сказал: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне». Это из Евангелия от Матфея 10, 28.
И из Евангелия от Иоанна 12, 50: «Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец». Это тоже слова Иисуса Христа.
Ещё не так давно христианскому учению можно было верить или не верить, но теперь не верить в жизнь личности после смерти тела невозможно. Религиозные верования подтверждены наукой, и каждому придётся понять, что характер его земной жизни будет иметь для него определённые последствия в будущем.
Это новое знание имеет, однако, и свои границы. Мы теперь правильнее понимаем сущность смерти и знаем, что нас после смерти ожидает. Но это знание ограничено во времени — известно только то, что произойдёт в первые минуты и часы после того, как дыхание остановилось и сердце перестало биться.
А что потом? Ответить на этот вопрос мы не можем. Наука ничего не знает ни о дальнейшей, ни об окончательной судьбе той части человека, которая остаётся жить после смерти тела. Ответ на этот вопрос даёт христианство.
О том, что происходит с душой сразу после её выхода из умершего тела, пишет архиепископ Антоний Женевский: «Итак, умирает христианин. Душа его, очистившаяся в какой-то степени в самом исходе из тела, благодаря только страху смертному, покидает безжизненное тело. Она жива, она бессмертна, она продолжает жить полнотою той жизни, которую она начала на земле, со всеми своими мыслями и чувствами, со всеми добродетелями и пороками, со всеми достоинствами и недостатками. Жизнь души за гробом — естественное продолжение и последствие её жизни на земле».
После смерти тела душа живёт «всей полнотой жизни», и значит, личность будет дальше развиваться в ту или иную сторону. Вот что пишет об этом архиепископ Антоний:
«Если умерший христианин был благочестив, молился Богу, надеялся на Него, покорялся Его воле, каялся перед Ним, старался жить по заповедям Его, то душа его после смерти радостно ощутит присутствие Божие, приобщится сразу, в большей или меньшей степени, к жизни божественной, открытой ей… Если же умерший в земной жизни потерял любящего Отца небесного, не искал Его, не молился Ему, святотатствовал, служа греху, то душа его после смерти не найдёт Бога, не способна будет ощутить любовь Его. Лишённая божественной жизни, ради которой был создан богоподобный человек, неудовлетворённая душа его начнёт тосковать, мучиться в большей или меньшей степени… Ожидание воскресения тела и Страшного Суда будет увеличивать радость благочестивых и скорбь нечестивых».
Об этом же, но другими словами пишет архиепископ Лука, он же крупный учёный, хирург, профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. Он родился в 1871 году, умер в 1961-м. Как учёный он был хорошо известен в СССР и за границей, а его труд «Очерки гнойной хирургии», награждённый Сталинской премией 1 степени, был настольной книгой русских хирургов.
Войно-Ясенецкий был рукоположен в епископы в 1923 году. Через 10 дней его арестовали, последующие 12 лет он провёл в ссылках и лагерях. Во время войны, когда нужда в хирургах была особенно острой, про него вспомнили и призвали к работе с ранеными. Он организовывал госпитали, учил врачей, оперировал; блестящий хирург, он спас много жизней. И здесь, как и раньше, он совмещал с хирургической работой церковное служение. Иногда, перед особо трудной операцией, он совершал в операционной короткую службу.