Очевидец
Шрифт:
Маргарета одета в тонкий красный свитер с высоким горлом и костюм стального серого цвета.
– Пойдём в мой кабинет, – продолжает она, шествуя с мобильным в руке, и садится в кресло под картиной с цитаделью. Харриет колеблется. Сесть на диван напротив Маргареты или слушать стоя? Невозможно догадаться, чего хочет Маргарета.
– Садись, терпеть не могу, когда народ стоит в дверях и пялится. Тогда мне приходит в голову мысль о вампирах, – продолжает Маргарета и кивает в сторону дивана. – Не жди особого приглашения.
Маргарета спокойно кладёт телефон
– Что произошло? – спрашивает она и добавляет: – Служба SOS записала весь разговор, так что я уже послушала.
Харриет осторожно усаживается на диван напротив и начинает медленно рассказывать. Корзина для бумаг рядом с Маргаретой заполнена пустыми светло-коричневыми стаканчиками от кофе, а её мобильный непрерывно вибрирует на столе между ними.
– Я привлеку к работе специалиста по стратегии работы с массмедиа. Вот я так и знала. Почему этим не занимаются идиоты из отдела коммуникации? У нас нет ни времени, ни ресурсов заниматься сейчас ещё и прессой, – добавляет она. Качает головой, берёт телефон, выключает режим вибрации и швыряет его обратно на стол.
Харриет отпрянула так резко, что диван сдвинулся.
– Даже не спрашивай меня, как криминалисты-техники могли прозевать этот контейнер. Просто неслыханно, ведь они должны были прочесать место преступления и всё зафиксировать, поскольку Дугласа не было, а проверять склады и контейнеры на задворках – это азы, описанные во всех учебниках криминологии. Это совсем не в стиле Леннарта, он хороший специалист. Но у них то же самое, что и у нас. Вечная спешка и гонка.
– Контейнер был заперт на замок с массивной цепью, – говорит Харриет. Маргарета выразительно смотрит на неё.
– Такого никогда бы не случилось, если бы у нас был патруль с собакой, – добавляет она.
– Это на самом деле Дуглас? Он жив? Он уже не шевелился, когда его увезла «Скорая».
– Да, это Дуглас Андерссон. Он в плохом состоянии и находится в больнице Лунда. Поступил без сознания, и его ввели в медикаментозный сон.
– То есть преступление направлено против них обоих. Не только против Лауры.
– Да, и, как ты понимаешь, это совершенно меняет ход расследования. Но я хочу, насколько это возможно, избежать вмешательства других инстанций. Я постараюсь, чтобы нам добавили ресурсов и повысили приоритет этого дела, но я сама буду заниматься всем, что с этим связано, – говорит Маргарета и крепко сжимает губы. – Я обязана спросить тебя: что ты делала на месте преступления?
Харриет смотрит на свои кроссовки. Она должна была это сказать ещё вчера.
– Я живу у папы недалеко отсюда. Наша собака убежала, и я пошла её искать, – выжимает она из себя. Это всё же не полное враньё. О том, что она пошла гулять с собакой только для того, чтобы покурить украдкой, и по собственной дурости отстегнула пса с поводка, Маргарете знать не обязательно. – Почему в усадьбе не было ни одного полицейского для охраны места преступления? – спрашивает Харриет.
Маргарета с силой ставит кружку на стол.
– Мы убрали
– Я пошла туда потому, что искала своего пса и услышала звуки из контейнера, – начала было Харриет.
– Ты вольнонаёмная, а не сотрудник полиции. Ты не имеешь права вмешиваться, если что-то произойдёт. Надеюсь, тебе это известно. Я отвечаю за нашу работу в этом расследовании, так что всё, о чём ты думаешь, ты обязана обсуждать в первую очередь со мной. Речь идёт о твоей личной безопасности. Это понятно? Я звоню Конраду, прокурору, который будет вести это дело, и говорю ему, что я попросила тебя поехать туда. Твоё счастье, что Конрад меня знает и что у нас с ним хорошие отношения.
– Извините. Больше такого не повторится, – отвечает Харриет и опускает глаза. Пластыри, которыми Эушен заклеил её ссадины, придают особый драматизм травмам.
– У тебя есть доступ к делу. Там есть записи полицейских, которые первыми прибыли на место. Начни с этого и с найденного там телефона. Я хочу знать о Лауре всё: с кем она общалась и как проводила своё время. Прежде всего я хочу знать всё о последних сутках её жизни. Спрашивай меня, если не уверена в расстановке приоритетов, – продолжает Маргарета тем же тоном.
Харриет кивает.
– Свяжись со свидетельницей из службы ухода на дому и вызови её на допрос во второй половине дня. У меня сегодня ланч с Конрадом. – Маргарета мажет губы темно-красной помадой в тон свитера и трёт ими друг о друга, чтобы равномерно распределить её. – Не так уж много полицейских, которые пользуются уважением прокуроров. Для большинства из них мы просто рядовые служащие.
Кажется, она даже улыбается Харриет, крася губы. Похоже, что она не злопамятна, констатирует Харриет и набирается храбрости, чтобы произнести следующее.
– Вот как, это приятно. Интересно будет встретиться с прокурором. Когда примерно? – Харриет старается придать голосу оттенок решительности.
Пояс на джинсах чуть жмёт, когда она выдыхает. Вообще-то она собиралась выпить упаковку низкокалорийного напитка «Нутрилетт» прямо перед компьютером или, быть может, в комнате отдыха, если и остальные полицейские там едят, но раз Маргарета её приглашает, то следует пойти. А кроме того, хорошо было бы, если бы они и познакомились поближе друг с другом, она и Маргарета.
– В полдвенадцатого, «кримланч» (то есть бизнес-ланч для криминалистов), как мы говорим, – коротко бросает Маргарета.
Харриет издаёт короткий смешок. А Маргарета, оказывается, не лишена чувства юмора, а термин «криминальный ланч» в варианте «кримланч» особенно классно звучит на сконском диалекте. Лизе бы понравился такой обед.
Маргарета бросает быстрый взгляд на телефон, лежащий на столе.
– Конрад не успевает на утреннюю пятиминутку, но ты познакомишься с ним завтра, ведь он наверняка созовёт группу, занимающуюся предварительным расследованием, – говорит она, берёт телефон и машет Харриет, чтобы она вышла из комнаты.