Очевидное убийство

Колчак Елена

20. Ф. Фогг. Очарованный странник.

С Вячеславом Платоновичем мы встретились в том же кафе. При своей, мягко говоря, непритязательной внешности вел он себя истинным джентльменом. Ну, знаете, всякие милые пустячки — недорогой цветок при встрече, отодвинуть стул, налить даме воды. И выглядело у него все это не ухаживанием, а как-то мило, по-домашнему — так вежливый хозяин оказывает внимание гостье.

— Вячеслав Платонович, а вы знаете, что звонок, после которого Дина заторопилась к Челышову, был сделан из его квартиры?

— Да-да.

Мне когда Валечка про этот звонок рассказала, я сразу память их аппарата посмотрел. В пятнадцать восемнадцать был звонок с того номера. После этого Дина сразу убежала. А Гордеев говорит, что к Челышовской двери она подошла в двадцать две, двадцать три минуты четвертого. Как раз добежать. Надо бы с Гордеевым как следует поговорить, да я его застать никак не могу. Вы не знаете, он никуда уезжать не собирался?

— Нет вроде. Я так поняла, что он большую часть времени дома проводит, — я проглотила просившееся на язык «за подглядыванием».

— Да, и у меня такое же впечатление сложилось, — покивал мой собеседник. — А сейчас звоню, звоню — телефон не отвечает. Сегодня даже заходил к нему перед тем, как с вами встретиться. Думал, может, с телефоном какие-то неполадки. Минут пять и звонил, и стучал — в квартире тихо. И телефон у него в порядке. Я пока у двери стоял, набрал его номер с сотового — все нормально, его телефон звенит, мне на площадке слышно было.

— Странно.

— Очень странно, — Вячеслав Платонович нахмурился. — Я ведь почему хотел поскорее с ним поговорить. Он вчера звонил Вале, звонил из дома. Не то он что-то вспомнил, не то понял — она не очень хорошо расслышала, да и волновалась сильно. Но что-то в пользу Дины. Вы ведь с ним разговаривали?

— Да, конечно. И мне показалось, что он сам переживает от того, что по его показаниям все на нее указывает.

— Вот-вот. А тут он что-то вспомнил — или понял, что-то он вроде про посетителей говорил и про время. Или про дверь, Валя не расслышала. Она еще помнит, что он хотел все точно обдумать и потом к следователю пойти.

— А ей зачем звонил?

Он вздохнул:

— Это моя ошибка, я ему свой телефон забыл оставить. Вале звонил — меня искал. Хотел Дине помочь.

— И после этого пропал? Может, передумал?

— Тогда почему он на звонки не отвечает? У него-то телефон без определителя.

— Вот еще некстати! — рассердилась я. — Не хочется о плохом думать, но может, он в больницу попал? Пожилой человек, разволновался, да еще душно который день, грозы эти… прихватило сердце…

— Я в «скорую» звонил — не выезжали они к нему.

Вячеслав Платонович восхищал меня с каждой минутой все больше и больше. И номера телефонные посмотрел — Валентина Николаевна, между прочим, этого сделать не догадалась — и домой к Гордееву успел заехать, и исправность телефона сообразил проверить, и о «скорой» подумал… И зачем тут я, когда вот он, готовый сыщик?

— А если на улице прихватило?

— Ни одного Гордеева за вчера и сегодня вообще «скорая» не забирала.

Я тем не менее не сдавалась. Раз уж идея родилась, ее надо довести либо до естественной смерти, либо до какого-нибудь вывода. Идеи должны плодоносить, иначе зачем их вообще на свет производить, правда?

— Но мог ведь он выйти из дому и без документов? Лето, класть их особо некуда…

Вместо ответа мой собеседник достал свой сотовый. Быстро соображает, однако…

— Вячеслав Платонович, быть может, мне удобнее будет? Вроде внучка беспокоится о пропавшем дедушке? Или племянница о дяде?

Он протянул мне телефон. Номер справочной несчастных случаев я помнила наизусть — как аварийные горгаза и водоканала — всякое в жизни бывает.

Через пять минут я тихонько положила телефон на столик. Вячеслав Платонович очень спокойно попросил официантку принести две рюмки коньяку. Ни думать, ни даже дышать не хотелось. Информация не оставляла и крошечной щелочки для сомнений: мужчина лет шестидесяти пяти с большим родимым пятном на левой щеке был вчера сбит машиной, от полученных травм скончался на месте. Место это находилось в пятнадцати минутах ходьбы от гордеевского дома, на улице Карьерной. Знаю я эту улочку — пустыри, гаражи да бродячие собаки. Ни одной человечьей души. Машину, совершившую наезд, не нашли. Впрочем, этого отвечавшая мне девушка точно не знала.

Вячеслав Платонович бросил в рот какую-то таблетку, запил коньяком.

— Но почему… А может, это не Гордеев? — он посмотрел на меня растерянно и с непонятной надеждой. — Наверное, нужно на него посмотреть…

— Может, и не придется.

Я снова взялась за телефон.

— Ильин, сделай одолжение, выясни у гаишников — не знаю, по какому протоколу у вас вообще это делается, и кто на какие происшествия выезжает — кто занимался вчерашним наездом на Карьерной. Там неопознанный труп. Вероятно, Гордеев.

Я сообщила ему номер адвокатского телефона и отключилась.

По-моему, Никита там у себя уронил телефон. Или сейф. Или письменный стол. Или все сразу.

— Кой черт понес его на эту Карьерную?! — слишком злобно рявкнула я и — видимо, в наказание — поперхнулась — ладно бы коньяком, все не так обидно, а то кофе. Вячеслав Платонович тактично переждал мой кашель и деликатно предположил:

— Может, у него там приятель какой живет?

— Это Ильин выяснит. Только, по-моему, вряд ли. Не верю я в таких приятелей.

— Или с кем-то встретиться договорился? — предположил Вячеслав Платонович.

— Вот это мне больше нравится. Для полного счастья не хватает свидетеля, который сообщит, что Гордеева переехала белая «пятерка».

Та-ак. Кажется, я что-то не то сказала. Вячеслав Платонович выглядел совершенно ошарашенным. И коньяк, видать, не помог. Я пододвинула ему свой, он выпил его, по-моему, даже не заметив, что делает.

— Почему?.. У Вали белая «пятерка»…

— Номер? — едва не завопила я.