Очищение духом
Шрифт:
– Так вот и с Посольством то же самое, – сказал Валест. – И оно притихало несколько раз, да только когда оно притихает, тогда и нужно самого плохого ждать.
– Последнее верно, конечно, но с ним ситуация всё-таки другая. Венец постоянно встаёт на дороге Градоправителя и по большей части сам же от этого страдает. Наш враг гораздо хитрее, он умеет и выжидать, и действовать исподтишка, и скрываться.
– Эта особенность у них у всех заложена в сердце, – проговорил долго перед этим молчавший человек в балахоне. – Хафрелос, который уже упоминался здесь… Это только принято так говорить, что он один основал
– То есть? – спросила Ривелсея.
– Он выдвинулся, поправ силу братьев, – сказал Валест. – И на этой основе построил организацию, на которую первое время никто не обращал внимания, пока семьдесят лет назад не случилось то, что случилось.
– Продолжай, Валест, – сказал человек в балахоне, – не заставляй Ривелсею спрашивать, что тогда случилось.
– Неужели об этой трагедии знаем только мы? – воскликнул Валест. – Неужели все другие уже забыли?
– Мне рассказать? – спросил он спустя несколько секунд.
– Я сам, – ответил человек в балахоне. – Когда это всё произошло, про Посольство ещё никто и не знал. Началось всё очень просто и не очень красиво: один человек, Мирвес, похитил деньги из основной казны Анрельта и скрылся, спасаясь от гнева Градоправителя.
– Так просто? – спросила Ривелсея. – Казна Анрельта не охранялась?
Тот поморщился.
– Охранялась, конечно. Но только это не помогло. Ведь Мирвес был, естественно, не один, он был лишь предводителем, а для тех, кто охранял, лучше было бы, если бы они находились в другом месте. Так или иначе, но пять тысяч анреллов исчезли из города. Конечно, Мирвеса стали искать и искали очень долго, хотя он укрылся совсем недалеко отсюда. Ты слышала уже про замок Полуанрельт, Ривелсея?
Ривелсея покачала головой. Человек в балахоне кивнул.
– Это бывшая крепость около города, которая была построена почти одновременно с ним. Его ещё называют часто замком Рейлинга, хотя Рейлинг его не строил и там никогда не жил. Полуанрельт раньше был очень красив и населён, а сейчас уже совсем не так, сейчас он понемногу разваливается и приходит в упадок. Хотя некоторые в нём всё равно живут, но там больше конюшни и склады. Мирвес там остался, я так понимаю, только на время. Он, разумеется, хотел бы вывезти деньги подальше, но боялся, видимо, это сделать.
– Что-то я не понимаю… Он укрылся совсем близко от Анрельта, и его никто не мог разыскать? – поинтересовалась Ривелсея.
– Ну, это-то как раз не так и просто было сделать. Слава Мирвеса Неуловимого повсюду тогда гремела. Слава гремела, а вот самого его никто практически не видел. Он, как это говорится, прекрасно умел менять лица, то есть, в первую очередь, скрываться и подставлять наёмных людей таким образом, чтобы их принимали за него. Поэтому долгое время его и не могли найти, некоторые думали, что в пределах Анрельта денег, равно как и Мирвеса, давным-давно уже нет. Но тут даже несравненный Мирвес допустил ошибку, которая обошлась ему чересчур дорого: он послал одного из своих сообщников договориться с какими-то другими разбойниками, чтобы они помогли Мирвесу бежать и укрыли бы деньги на время где-то в глуши за Келироном.
– А какой смысл прятать анреллы за Келироном? – спросила Ривелсея. – Они даже и сейчас только
– Да, – согласился её собеседник. – Раньше так и было. Но Мирвес ещё раньше жил, когда и первый анрелл не отчеканили, и украл он всё это золотом. Анреллами я выразил, чтобы произнести было удобнее. А так считай, сколько это получится: два раза по сто тысяч золотых монет.
– Я редко вижу такие деньги, – сказала Ривелсея.
– Да и я не часто. Но дело в том, что посланник Мирвеса отправился прямиком в Анрельт и тут же сдался капитану Стражи, заплатив ему двести анреллов за свою жизнь и указав, где находится Мирвес и остальные деньги. Он надеялся спастись таким образом и отвести гнев Градоправителя от себя. В общем, не сильно ему хотелось на берёзе висеть.
– Ну и как, удалось ему это?
– Как сказать, конечно. В тот раз его отпустили, да только висеть всё равно пришлось, когда где-то через год он украл что-то на базаре. За Мирвесом в тот же час был послан отряд Стражи, да только тайно это сделать не удалось. Мирвес, эта хитрая крыса, сам себе доверял не всегда, не говоря про остальных. Он немного пораньше всё узнал, ну и задёргался, конечно. Деньги отдавать, понятное дело, не хочется, но и на берёзе, опять же… В общем, рассудил он как следует и уже решил, что только его здесь и видели, но тут произошла неожиданная и очень плохая вещь.
– Вмешалось Ночное Посольство? – спросила Ривелсея, давно уже ожидавшая, когда речь зайдёт про него.
– Да, – ответил человек в балахоне. – К Мирвесу просто пришли некие люди и предложили помочь. Конечно, за деньги, но их-то у Мирвеса было полно, и он, понятно, согласился. Все люди это были мрачные, суровые и совсем неразговорчивые. Но самое главное – их было мало, и Мирвес стал уже думать, что не только они окажутся не в состоянии помочь, но что вообще они могут быть наняты Градоправителем, и ему, как многим преступникам, придётся умереть от предательства. И лучше бы это было так.
– Так что же, они помогли ему? – спросила девушка.
Человек в балахоне вздохнул. Ренталь смотрел на Ривелсею, Валест же глядел на какой-то листок, лежавший на столе, и был, кажется, озабочен только им.
– Ты же понимаешь, Ривелсея – должна, по крайней мере, понимать – сказать однозначно, что произошло, нельзя. И не только в этом случае, но и вообще, вообще никогда. Всегда и всё решают свидетели: что они запомнят и как передадут, от этого и зависит, каким образом люди впоследствии то или иное событие будут воспринимать. А желание увидеть то, что заведомо желаешь, нередко затуманивает глаза.
– Да, – кивнула Ривелсея, в которой эта точка зрения уже успела утвердиться. Особенно ей в этом помогла купленная в Цитадели книга, в которой все абсолютно деяния Мастеров рассматривались как сугубо положительные и с героическим смыслом, хотя Ривелсея, например, не всегда была с этим согласна.
– Дело в том, что это происшествие нелегко воспринять, поскольку все, кто видел его, а таких весьма мало, говорят разное, и в сумме – ничего. Наша организация самая первая заинтересована во всём, что касается Посольства, и потому мы – точнее, не мы, а те, кто предшествовал нам – постарались узнать всё, что было узнать возможно.