Очищение Духом
Шрифт:
– Вы служите Рейлингу? – спросила она.
Рейтон сперва отмахнулся от её вопроса, не желая отвечать и отрываться от своих мыслей, но потом не удержался и произнёс так же громко, как говорил до этого, и с усиливающимся пафосом на каждом новом слове.
– Да, Ривелсея, мы служим Рейлингу Славному, мы защищаем славу Анрельта! Мы сплотились уже через год после его смерти, сплотились, видя, как враги и предатели расхищают богатство и честь Анрельта, ругаются над славой Рейлинга и ведут город к упадку, разорению и гибели! Мы не позволили им это сделать и не позволим никогда! Девяносто лет мы, и только мы, охраняем порядок и служим причиной процветания Анрельта! Мы, а не Стража, которая мало того что ничего не делает, а ещё и вмешивается, когда мы уничтожаем вредителей и отщепенцев, и вмешивается на их стороне! Хуже всего для
Ривелсея снова заинтересовалась.
– О, – сказала она. – Так и вы тоже знаете Терона?
– Я? – уже откровенно заорал Рейтон. – Я-то знаю! Я его слишком хорошо знаю! А ты что, уже виделась с ним? Если да, то не ври, что тебе не доверяют в Посольстве! Их шпионов мы обыкновенно вешаем в первый день недели на большой берёзе в ближайшем лесу! Имей это в виду, если пытаешься здесь что-то разузнать!
– Хорошо, приму к сведению, – ответила девушка. – Но поверьте, что если бы я была близка Терону, про которого, к слову сказать, слышала всего дважды в своей жизни, то я никак не притащилась бы сюда сама с этой дурацкой бумажкой, а распорядилась бы, чтобы кто-то другой рисковал ради Посольства своей жизнью и здоровьем!
– Разумно. Да, это разумно, – в размышлении сказал Рейтон. – Я тебе верю. Верю, но не доверяю. Ты – очень скользкая личность, Посольству ты не служишь и не желаешь служить, но и в Анрельт не зерном торговать приехала. Меня, – это слово Рейтон особо выделил, – не так легко обмануть, девушка. Я двадцать пять лет состою в Венце Рейлинга и успел уже повстречаться со многими людьми. Всё, можешь идти. Говорить нам больше не о чем, к тому же мне некогда и не очень хочется говорить с тобой.
Ривелсея, не двигаясь, молча и задумчиво смотрела в окно. День весной длинный, и несмотря на то что до следующих суток оставалось не более семи часов, сумерки ещё и не думали сгущаться. Из-за облаков солнце было розовым и казалось похожим на большое спелое яблоко.
– Ты что, не слышишь? – спросил Рейтон. – Или ещё что-то хочешь сказать?
– Кинжал верните, – попросила Ривелсея. – Фамильная драгоценность, денег стоит.
Рейтон залез рукой в карман, достал, изучающе посмотрел на небольшие однотонные ножны.
– Хм, да, ничего вещица. Блестит так интересно… За неё можно тридцать золотом заплатить. Но анрелл она по-всякому не стоит. И носишь ведь как украшение, верно? Поручусь, что он тупой, как ножка от скамьи. – Лезвием Рейтон медленно провёл по пальцу. – Тьфу ты, – сказал он через секунду, глядя на расплывающуюся красную каплю и прижимая палец пальцем другой руки. – На, возьми свой кинжал. Не везёт мне с тобой, Ривелсея. Совсем не везёт.
– Да, я заметила: не самый лучший день сегодня в вашей жизни, – произнесла та очень вежливым голосом, отчего фраза стала язвительней втройне.
– Всё, хватит, – раздражённо сказал Рейтон. – Тебя никто не держит. Ты свободна.
– Разумеется. Я, конечно же, уже пойду. Но запомните, Рейтон: с Посольством я теперь в личной вражде. Возможно, вы мне ещё понадобитесь. Или я – понадоблюсь вам… Ещё увидимся, я думаю.
– Я сильно не желал бы этого, – хмуро сказал Рейтон.
– Я тоже. Но жизнь и обстоятельства решают многое за нас. До предполагаемой встречи, – Ривелсея встала, повесила на место кинжал, слегка поправила волосы (подстричь их она всё никак не могла собраться, и каштановые тёмные локоны уже не только вились гораздо ниже, чем это устраивало Ривелсею, но и спадали на глаза, что несколько мешало) и проскользнула через две двери, выйдя таким образом на улицу Анрельта.
Было тепло, светло и хорошо. На юге, где находился Анрельт, наступало понемногу и сильно уже было заметно солнечное и приятное, радостное и нежное в самом своём начале лето.
Глава 17
А вечером этого дня ей довелось снова ужинать с Адестом. Тот сам позвал её составить ему компанию, поскольку Сайя ушла в гости к подруге, и отведать свежей и очень вкусной, как утверждал Адест, варёной рыбы. Ривелсея была не прочь. Что касалось рыбы, то её она последний раз ела в Цитадели. Готовили там без изысков, зато кормили настолько обильно, что
Рыба у Адеста действительно была отменная. Он купил половину улова у своего знакомого, который с раннего утра до обеда сидел на мосту над Авеиром, и гордился так, словно сам не только выловил, но и вырастил всю эту рыбу, поскольку каждую минуту замечал девушке, каких огромных размеров лежащий у неё на тарелке карась, какое белое у него мясо и как мало в нём костей. Ривелсея ела молча, согласно мычала на все восторженные реплики Адеста, незаметно выплёвывала кости и складывала их за котелок, из которого эту рыбу Адест доставал.
Наконец Адесту захотелось послушать и её.
– А ты, Ривелсея? – спросил он. – Расскажи, как продвигается то, что тебе поручил Совет. И что такое, всё-таки, Ночное Посольство? Я уверен, ты знаешь уже гораздо больше меня.
Чтобы удовлетворить его любопытство, Ривелсея рассказала почти всё, что ей удалось узнать. Адест – во-первых, союзник клана, ему можно доверять, во-вторых, скрытен и не болтлив, и наконец, хоть с кем-то поговорить время от времени Ривелсее было просто необходимо. К тому же, после этого рассказа было очень уместно задать встречный вопрос Адесту: а что он знает про Венец Рейлинга?
Адест усмехнулся.
– Ну это понятно, что про Венец ты уже знаешь. Они не скрываются никогда, они, видите ли, гордые очень и считают, что они самые главные в Анрельте и что вообще всё держится в городе на них одних. Нормально жить эти люди не могут, во всё надо вмешаться. Ты бы знала, сколько проблем у них было и есть с городской Стражей! Или, даже можно сказать, что у Стражи – с ними. Так Стражу они совсем не признают и всячески всегда ругают, хотя наш Рейлинг большие деньги вкладывал в неё, чтобы в городе было кому поддерживать спокойствие и порядок. А те, из Венца, всех, кто не согласен с ними, считают врагами Рейлинга и города. На этом основании они всё время со Стражей ведут войну.
– А как же Стража всё это терпит? – спросила Ривелсея. – Это же беспорядки, наверно, вызывает.
– А Стражи командиры, конечно, тоже всех бы их хотели повыловить да утопить в Келироне за то, что они возмутителями спокойствия их считают и бунтовщиками против порядка, который, в принципе, нормальный вполне и никого сильно не напрягает.
– Интересно, – сказала девушка. – Анрельт живёт весёлой жизнью, как я заметила. В других городах такого нет.
– Конечно, нет, – согласился Адест. – А дурни эти из Венца, говоря честно, всех уже достали. Сами они мало что полезного делают, зато, что бы ни случилось, они сразу орут невесть что. Вот в прошлом году мост один над рекой обвалился, упали четыре лошади, два воза с дровами и извозчик. По умному-то, что делать надо? Мост чинить. А они начали кричать, что это всё заговор и измена, что в городе одни предатели, злодеи и разбойники. И схватили ведь кого-то, кого-то и повесили, кого-то и мечом закололи. И успокоились вроде, и Стража даже вмешаться не успела. Но потом, – Адест хмыкнул, – она в долгу не осталась: из тюрьмы трое убийц сбежали, так командир Стражи тоже во всём приверженцев Рейлинга обвинил, троих тоже по его приказу схватили да бросили в тюрьму, вроде как для равновесия. Да это ладно, не то что раньше было. Вроде сейчас-то всё же поспокойнее.