Очищение Духом
Шрифт:
– И правильно. Тем более, если про меня всё подробно рассказывать, то это надолго очень.
– Помолчим.
Время тянулось долго. Надо было бы поспать. Ривелсея давно нормально не спала. Тяжёлое забытье в подвале она скорее назвала бы смертью, чем сном, да и до этого тоже… Последний раз… она прокрутила в голове последние события. Перед тем, как отправиться в первый раз к квайзам, к тем троим, с которыми у неё получился такой долгий разговор, она спала более-менее нормально. А потом уже всё, вихрь событий закружился с такой же скоростью, с какой кружится «вихрь Победы».
И сейчас – тут тоже не отдохнуть. И не только потому, что лавка неудобная, но и мысли, мысли, мысли… Нет,
Ривелсея уже настроилась провести ночь спокойно – по крайней мере, вдвоём с Ирсевом, наедине со своими мыслями и безо всяких происшествий – но тут опять начались неожиданности. За дверью вдруг раздались шаги, заскрипели запоры их камеры. Дверь открылась, ворвался тусклый свет коридорного факела (у них-то факела не было – зачем бы им? Да было ещё и не темно, конец весны ведь), в проёме обозначился человек привычного уже облика: латы, меч на поясе. Только шлем не был надет, и волосы, которые он себе зачем-то отрастил очень длинными, свисали до самых плеч, а лицо было усталым и каким-то угрюмым.
– Вставай, – сказал он Ривелсее. – На допрос.
– Да? – спросила она. – Ансер Виртон приехал, или как?
– Нет, не приехал, допрос тебе будет командир Шарсон делать. Он только заступил на свой пост и приказал тебя привести. Идём.
Стражник достал ключ, отщёлкнул ей железное кольцо с руки. Ривелсея в этот момент вся как-то подобралась, посмотрела на Ирсева, но тот незаметно покачал головой. Блеск в глазах Ривелсеи погас. Она вздохнула.
– А его? – спросила она.
– Насчёт него указаний не было. Хватит вопросы задавать, рангом не вышла меня спрашивать. Вставай и иди впереди меня. Ты видишь – я меч не достаю, но это ничего не значит: если вдруг что, то я и щитом врезать могу, мало не покажется. Уяснила, нет?
– Уяснила. Не беспокойся.
– Вот поэтому иди спокойно.
Не отводя взгляда от Ривелсеи, стражник запер Ирсева.
– Давай, давай, побыстрее!
В коридоре было холодно, особенно ей, одетой так легко. Плохо обтёсанные каменные стены, земляной пол, покрытый досками – всё было холодно и мрачно. Впрочем, уже через пару минут стражник втолкнул Ривелсею в более-менее чистую и тёплую комнату, которая находилась на пятнадцать ступеней выше, чем та, где они сидели с Ирсевом.
В комнате у окна стояла скамья. За окном были густые, поздние, переходящие уже в ночь сумерки, на скамье сидел стражник – с мечом на поясе, но без доспехов. Значит, стражники всё-таки устают иногда от них. У противоположной стены стоял большой стол, за столом сидел другой стражник. По его положению в кресле, по уверенному и чуть надменному виду можно было сделать вывод, что он рангом выше остальных. Его взгляд был очень строгим и острым, и Ривелсее это сразу не понравилось. Конечно же, она обдумала уже примерно, что и как ей говорить на допросе, но не нервничать было сложно. А нервничать было нельзя. Ривелсея решила крепиться и по крайней мере выглядеть спокойной. И смирной.
Стражник в кресле недобро блеснул на неё глазами.
– Так, значит. Присаживайся, – он кивнул на скамью. – Разговорчик с тобой серьёзный. Очень. Очень. – Он два раза медленно и веско произнёс это слово. Ривелсея села. Похоже, на неё надвигалась гроза. Она чуяла уже её холодный электрический воздух и холодную сырость. Надо было собраться и приготовиться.
Около минуты тот выдержал несколько зловещую паузу, смотря в какие-то свои листки. Было ли там написано что-то важное или он просто стремился усилить моральное давление на допрашиваемую, отсюда ей видно не было.
Стражник издал глубокий вздох, как если бы он уже
– Вот что, – сказал он. – Меня зовут Шарсон, командир второго подразделения Третьего анрельтского гарнизона. И ещё я очень люблю порядок, правду и чёткость. – Он сделал ударение на каждом из этих слов. – И поговорить я с тобой хочу именно в этих рамках.
Ривелсея смотрела на него честными и широко открытыми глазами. Молчала.
– Кончай хитрить, – продолжал Шарсон. – Давай-ка честно. Полагаю, ты не совсем тупица, учла наверняка некоторые моменты. Для начала я хочу услышать сразу же твою полную и ясную версию всех происшествий, в которых ты приняла участие с момента, когда ты впервые вошла в ворота Анрельта. Желательно, чтобы ты рассказала мне такую историю, которую тебе не пришлось бы менять на другую три минуты спустя.
Ривелсея собиралась с мыслями. Или просто не знала, что сказать. Или тянула время. Шарсон смотрел на неё очень пристально.
– Ты же понимаешь, – сказал он, – что я уже очень хорошо о тебе осведомлён, Ривелсея. Или Мечта. Как тебя называть надо? Твои дела очень интересны. Они очень интересны, в том числе, и Анрельтской городской Страже. Ты же это понимаешь. Или будешь сейчас рассказывать, что ты к деду ехала на дачу малину собирать? Попробуй, конечно. Но ты же понимаешь, что это не пройдёт. Чем меньше раз я выявлю твою ложь, тем больше твои шансы на то, что в той или иной мере для тебя всё кончится хорошо.
– Про малину – не буду, – пообещала Ривелсея.
– Что ж, уже хорошо.
Он смотрел на неё выжидающе. Но она опять молчала. Очень милая, симпатичная, по-летнему одетая, загорелая девушка. Вся в голубом. Может быть, только немного неумытая, грязь на руках и ногах не оттёрта. Но в общем – хорошенькая. И само то, что здесь, на этой скамье для преступников она сидит, наверняка не совсем вмещалось в сознание допрашивающего командира.
– Сама говорить не хочешь. Ну что ж, понятно. Но только вот что учти: к настоящему времени считается доказанным, что ты совершила как минимум одно убийство в черте города Анрельта, Ривелсея. Также однозначно доказано то, что ты имеешь связи с разными группировками, которые нарушают порядок и противятся законной власти Градоправителя. Плюс ношение оружия. По всем инструкциям, ты вполне можешь считаться особо опасным субъектом, внешним по отношению к городу, поскольку, согласно просмотренным мною записям о его законных жителях, ты нигде не упоминаешься. Перспективы, – Шарсон посмотрел на неё ещё пронзительнее, – у тебя печальные, госпожа Мечта. Разве только – услуга за услугу – ты поможешь мне разобраться со всем этим делом, расскажешь мне всё как можно подробнее, расскажешь и про всех своих дружков, с которыми у тебя были общие дела. В обмен на это я смогу приписать внизу своего отчёта Градоправителю небольшую, но очень ценную строчку о необходимости твоего освобождения от наказания. Наказание ты заслужила, и если тебя от него не освободят, то ты из этого не выберешься. Вот и всё. А освободить тебя может только Градоправитель и только по моей просьбе. Улавливаешь?
– После всего – я ещё и виновата оказалась, – констатировала Ривелсея с печалью в голосе и, помимо того, с нарастающим гневом. – Да, я вела борьбу с Ночным Посольством. А Посольство, между прочим, ваше, не моё, не я его с собой привела! А вы вот, Стража, вообще ничего не делаете, между прочим. Могли бы и…
– Тихо! – резко бросил Шарсон. – Ты не можешь знать, что мы делаем и чего не делаем. Зато твои квайзы слишком много делают. Три дня назад ночью, между прочим, эти самые квайзы, в количестве пятнадцати…