Очищение

Ковингтон Харольд А.

У него был говор янки. «Наверное, из Бостона или Нью-Йорка», — подумал Хэтфилд. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и заработал двигатель. Оглянулся и увидел, как человек, который его подбросил сюда, сидит за рулём, и автофургон выезжает со стоянки.

— Рэд говорит, что ты хочешь «повеселиться» с добровольцами, — проговорил Койл, когда фургон выбрался на улицу. — Его ты убедил. Теперь убеди меня.

Хэтфилд не обиделся. Он понимал, что недоверие и осторожность необходимы, и что в движениях вроде Добрармии доверие и товарищеские отношения возникают не сразу. Они должны постепенно выковываться, а затем закаляться в огне боёв. Он охотно заговорил. Заку повезло, что детекторы лжи у Койла были отличные и ничего не обнаружили. Заку пришло в голову, что если бы Койл почувствовал неладное на его счёт, то ему не уже пришлось бы возвращаться на тот автовокзал. Но

Койл составил о нём мнение и в какой-то момент одобрил. Разговор стал менее напряжённым и перешёл в деловое обсуждение между сослуживцами.

— Ну и как выглядит всё в целом? — спросил Зак через некоторое время.

— Многие задумывались над вопросом о том, как будет протекать революция на Северо-Западе, так сказать, во взаимоотношениях «город — село», — пояснил Морхаус. — Классическое изречение Мао гласит, что сначала завоёвывается деревня, а потом города. Это годится для Третьего мира, но работает не всегда. На исход дела влияют сотни других обстоятельств. Такая последовательность «деревня-город» годилась для Китая и Кубы, а потом Че Гевара попытался повторить его в Боливии, но сел в лужу. Иранская революция была почти полностью городской, сопротивление афганцев русским, а позднее американцам — почти целиком сельское, а иракское восстание — это удачное сочетание обоих подходов, хотя в Ираке сопротивление имеет массовую поддержку народа, какой у нас ещё нет, и у них большие силы, чем у нас, что, скорее всего, сохранится ещё надолго.

— На их стороне также широкая поддержка в мире и множество внешних баз подготовки и снабжения вдоль всех границ, — напомнил Зак. — Я вспомнил один из уроков по партизанской войне в школе рейнджеров Командования ВВС. Инструктором был умник-профессор из какого-то мозгового центра неоконсерваторов, который говорил нам, что всегда считал невозможным полностью независимое повстанческое движение внутри страны, без иностранных баз и внешнего снабжения.

— Возможно всё, — решительно возразил Койл. — Мы победим здесь, и точка. У нас должен быть такой настрой с самого начала.

— Безусловно, полезно иметь союзников и помощь из-за рубежа, — согласился Морхаус. — Но это не является совершенно необходимым. У большевиков в 1917 году их не было, а Временная Ирландская Республиканская Армия и Талибан обходились минимальной поддержкой. Конечно, со временем мы найдём какие-нибудь внешние источники. Множество людей во всём мире хотят увидеть падение США, и они помогут, если увидят, что у наших людей есть для этого нужные качества, и мы сможем серьёзно сковать американские силы, которые иначе будут использованы против их собственных стран.

Русские в особенности будут не против возврата в состояние сверхдержавы, пока мы гробим ЗОГ изнутри. Имейте в виду, что есть определённые преимущества в войне внутри «чрева Зверя». При всём начавшемся распаде и потерях на протяжении жизни последних трёх поколений, США по-прежнему самая богатая страна в мире. Всё, что нам нужно для борьбы и победы находится прямо здесь, и мы просто должны взять необходимое.

Койл кивнул.

— Ты прав, Рэд. Всё это ждет, когда мы соберёмся с духом и возьмёмся за дело. Нужно нам оружие и боеприпасы? Нам не нужны контрабандисты, торгующие оружием из-за границы. В стране полно оружия в частных руках, для начала, и мы можем выпросить, купить или просто отобрать стволы. А потом пойдёт. Мы сражаемся, убиваем врагов, а потом забираем их оружие и боеприпасы. Старик всегда повторял, что контроль над оружием никогда не был серьёзным препятствием. Нет смысла в праве на владение и ношение оружия, если никогда его не применять. Сколько лет мы все знаем правых чудиков с целыми комнатами, забитыми оружием, которое пылится и ржавеет и никогда не стреляло по настоящему расовому врагу?

— Да-да, я видел такие личные склады оружия в руках правых чудаков, что у нас всех слюнки потекли бы от зависти, — усмехнулся Морхаус. — Ржавеющее, пока владельцы стареют и дряхлеют, потом умирают, а после их либеральные идиоты-детки сдают его в полицию. Или оружие хранится сверхчистым и хорошо смазанным, но никогда не достаётся из шкафа, даже в крайних случаях. Старик всегда повторял, что «когда наши сердца станут железными, железо для наших рук найдётся».

— Нужны нам конспиративные дома, районы подготовки и сосредоточения? — продолжил Койл. — Тихоокеанский Северо-Запад огромен: федералам просто не хватит сил, чтобы поставить солдата за каждой ёлкой. Помнишь, как это было, Зак, когда мы пытались оккупировать Ирак всего с 140 тысячами? Чурки прятались за каждым окном, в каждой канаве, и мы никогда не знали,

где они. А Северо-Западная Родина, по крайней мере, раза в три больше Ирака, и большей частью это густые леса и горы, а не голая пустыня. К чёрту помощь из-за границы. Здесь у нас всё есть, если нам хватит храбрости этим воспользоваться. Мы должны избавиться от мнения, что федералы в чём-то лучше или превосходят нас. Это не так. Они больше не хозяева на нашей земле. Хозяева — мы. Полиция и ФБР больше не самые крутые в нашем районе: Добрармия круче. Добрармия не обороняется. Обороняются они. Не они охотятся на нас. Мы на них охотимся. Мы можем спокойно достать всё оружие и боеприпасы, которые нам нужны, да и взрывчатку, не считая той, что можем сделать сами. А если чего-нибудь ещё не хватит, мы всегда можем просто немного подоить местный «Майти Март». Наши источники снабжения прямо под носом. У нас хватает места, чтобы порхать, как колибри, и жалить как пчелы. Это вопрос духа, а не материи. Всё, что нам нужно, это несгибаемые мужчины и женщины, готовые нажимать на спусковые крючки и жить такой жизнью.

— Размеры и местность нашей новой страны нам благоприятствуют, — подчеркнул Морхаус. — Полностью автономное восстание имеет мало шансов на успех в таких небольших и перенаселённых странах, как Англия или Бельгия, или в некоторых крошечных штатах США, вроде Вермонта или Нью-Гемпшира, где оккупационные силы могут контролировать практически всё и быстро вводить свои превосходящие силы в любую точку. Это проблема, перед которой всегда стояли палестинцы. Они сражаются на полоске земли размером с почтовую марку, заполненной, как сардинами, их собственным народом. Но здесь на Северо-Западе у нас есть пространство для манёвра.

— Какого, собственно, манёвра? — спросил Хэтфилд.

— Совет Армии, наконец, решил начать в городах серию как можно более шумных операций небольшими группами, чтобы удержать силы противника занятыми в основном в городских центрах, и ещё уменьшить число солдат и полицейских в обширной сельской местности и в малых городах, вроде Северного берега, где будет действовать твоя рота, Зак. Это должно сильно упростить твою работу в этой области, потому что враги, надо надеяться, будут так заняты защитой своих собственных заведений и людей в Портленде, что просто не смогут выделить много личного состава, чтобы преследовать тебя с ребятами по горам и долам на сотнях квадратных километров лесов, или выискивать вас на каждой отдельной ферме или в поселке лесорубов. В первый год, в дополнение к прямым операциям против всех федеральных властей и личного состава в целом, мы хотим, чтобы боевые группы нацелились на «четвёрки».

— На что? — удивлённо спросил Зак.

— Общий приказ по строевой части номер четыре, — ответил Койл. — ГО-4, принудительные действия. Четвёрки. Понял?

— Нет, напомни мне, — попросил Зак.

— Ну, ничего, ведь ты ещё не видел приказы по строевой части Добрармии, относящиеся к чрезвычайному положению, как мы официально называем наш маленький мятеж, — сказал Морхаус. — Они основаны на последнем объявлении временного правительства Северо-Западной Американской Республики из Кёр-д'Ален, официально на неопределённое время передавшего свои полномочия Совету Армии. Позднее эти события войдут в книги по истории как «Война за независимость Северо-Запада». Скоро я передам тебе экземпляр приказов, хотя мы стараемся держать их в малом числе. По новым инструкциям министерства внутренней безопасности владение этими книгами, а также «Протоколами сионских мудрецов» и некоторыми другими, теперь считается преступлением, караемым смертной казнью.

— Да, я слышал, что «Майн Кампф» сейчас изымают из общественных библиотек, и требуется зарегистрировать свои личные экземпляры, — с отвращением выговорил Зак.

— Страшно подумать, что любой из наших парней или девушек может получить укол цианида просто за кусок бумаги, — вздохнул Морхаус. — Американские подонки! В любом случае, приказ номер четыре требует, чтобы все цветные и гомосексуалисты покинули три основных штата Родины и все районы, где мы действуем. Впредь все цветные, особенно евреи, считаются законными военными целями и теоретически должны уничтожаться на месте. На практике вашей задачей не будет массовый забой негров и мексиканцев. Ваша задача — вытеснить их, если ты чувствуешь разницу. Неважно, мёртвые или ваманос [6] , мы хотим, чтобы они исчезли.

6

«Свалили, сгинули» по-испански. — Прим. перев.