Очищение
Шрифт:
— Первый — это код открытия автоматических ворот на дороге. Второй код от главной двери в ангар, а третий — от сейфа внутри, в котором есть пара игрушек, полезных для тебя и твоих друзей. Сделайте, чтобы это выглядело как взлом, разбейте пульты и т. п. БАТФЕ будет подозревать меня в сговоре с вами, но пусть идут лесом. Они слишком часто меня прижимали. Я оставлю все замки в шкафах и стойках открытыми.
— Нет, мы срежем их кусачками, чтобы всё выглядело правдоподобно, — возразил Экстрем. — Я знаю расположение внутри, и где достать фургон. Нам потребуется пара часов, чтобы всё погрузить, но ангар с улицы не видно. Если мы сработаем быстро и тихо, не должно возникнуть никаких проблем.
— Раз уж у меня
Пора этим пушкам сделать что-нибудь, а не лежать на полках и пылиться. Вам лучше действовать быстро. Точно неизвестно, когда здесь появятся эти громилы из БАТФЕ. Я устрою так, чтобы мы с Мэри Лу были в Портленде завтра вечером. Тогда и сделайте свой ход. Теперь тебе лучше уйти, Лен. Мне не хочется, чтобы Мэри Лу вернулась домой и увидела здесь тебя. Что она не знает, то и не проболтает. Кроме того, после твоего ухода я собираюсь на минутку взять эту бутылку коньяка и стакан на задний двор. Хочу проститься с моими детками.
И Экстрем заметил слезы, блеснувшие в глазах старика.
Лен Экстрем сумел получить разную полезную информацию из ключевого файла в своём магазине, и сделал набор ключей от небольшого склада на берегу, когда-то принадлежавшего отделению гонконгской компании в Портленде, которая свернула свой бизнес. Склад проходил по какому-то делу о банкротстве в соответствии с Главой 11, рассматривавшемуся где-то в отдалённом суде, и, похоже, все забыли, что он существует. Никто даже не потрудился отключить электричество. Склад стал одним из нескольких мест для встреч тревожной тройки роты «Г» и был выбран для приёма посетителей из других штатов наряду с пляжным домиком «Киванис Клаб» у реки на стороне штата Вашингтон. Тройка собралась там вечером после Рождества.
— Примерно в час к нам подъедет один из адъютантов бригады, сказал товарищам Хэтфилд, когда они расселись в небольшом офисе склада на раскладных металлических креслах вокруг складного столика в углу. Лен привёз из магазина кофеварку и старый обогреватель. Нагреватель урчал в углу, но едва прогревал промёрзшую комнатку.
— А кто это? — спросил Вошберн.
— У бригады действительно есть своего рода штаб, — пояснил Хэтфилд. — Этого парня среди добровольцев зовут Ларри Доннером. Я мельком познакомился с ним, когда был в Портленде, после нашей маленькой поездки вокруг города, когда они привезли меня обратно. Ларри будет нашим главным связным с командованием бригады. Понятия не имею, настоящее это его имя или нет. Наверное, нет. И, кстати, он не знает наших настоящих имен, да и не должен. Когда он будет здесь, обращаемся друг к другу по должности. Я — лейтенант, Лен — интендант, а Чарли — начштаба. Тогда, если его схватят, он не сможет сказать, кто мы на самом деле даже под нажимом.
Это одна из причин, почему я назначил встречу здесь, а не в твоём магазине, Лен. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь, даже наши собственные люди, связывали твоё имя с Добрармией, разве только им знать это необходимо. А когда мы должны обращаться друг к другу в общественных местах, по телефону или по электронной почте с кем-то в бригаде или друг с другом, то будем использовать клички. Они придумали для этой цели использовать идею из «Бешеных псов». Командир — Уайт, интендант — Блэк, и начштаба — Грин, а так как мы — это рота «Г», наши первые имена начинаются на «Г» [8] . Я — Дэн Уайт.
8
По порядку букв английского алфавита «Г» соответствует «D» — Прим. перев.
— Легче лёгкого, да, Дэн, — сказал Вошберн.
— Ну да, а я счастлив, что у меня кличка — имя знаменитого убийцы пидоров, — хмыкнул Хэтфилд. — Лен, ты Дэвид Блэк, а Чарли — Дональд Грин. Таким образом, когда у кого-то есть сообщение для Дэйва Блэка по телефону, это для интенданта роты «Г» и т. д. и т. п. Система простая, её легко запомнить, и пока она годится, но со временем федералы её раскроют. Будем менять закодированные имена не реже чем через несколько месяцев, так что сможем всё время помнить, кто мы есть, и ничего не перепутаем.
Бригадные адъютанты — связные, посыльные между ячейками. Ларри — своего рода странствующий священник. Он объезжает некоторые роты, но не все, и сообщает им, что следует, с уровня бригады и выше, а также передаёт в штаб бригады, что там хотят знать о каждой роте, достижениях, возможностях и текущих проблемах. Он будет одним из наших официальных связных с бригадой. У меня есть и другая связь, то есть с самим командиром. Жаль, что вы ещё не встречались с командиром: он — запоминающийся человек и внушает доверие, но опять же — при служебной необходимости. Привыкайте к этому. Вы много об этом услышите. Ларри прибывает сюда, чтобы оценить наши успехи в достижении боеготовности. Давайте посмотрим, о чём мы должны ему доложить. Во-первых, как наши дела с личным составом? Чарли, как у тебя с результатами на будущее?
— Я рискнул и прямо спросил Ли, — ответил Вошберн, имея в виду своего младшего брата. — Он с нами. Никаких колебаний, одно воодушевление. Ты знаешь, в школе он был влюблён в Салли Уитли.
— Девушку из группы поддержки, которую преследовал, изнасиловал и убил мексиканец? — спросил Лен. — Я помню эту историю.
— Да, один из её одноклассников-нацменов, — с отвращением подтвердил Вошберн. — Мы слышали, этот бобоед отсидел меньше 10 лет и в прошлом году был досрочно освобождён. В местной газете даже не посчитали нужным упомянуть об этом, а Ли услышал о том, что убийца на свободе, только от отца Салли, когда тот столкнулся с мекскрементом на улице. Ли такой парень, который держит подобное в себе, но могу сказать, что он потихоньку доходит до точки кипения, и если что-то пойдёт не так, то он скоро пойдёт в Макдональдс или куда-нибудь ещё с пушкой и начнёт валить подряд всех мексикашек, которые попадутся ему на глаза. Я могу поручиться за него как ни за какого другого человека, потому что знаю брата. Он принял решение, твёрдое как скала, и он с нами, до конца.
— Хорошо, — отметил Хэтфилд. — Это будет одной из наших тайных сильных сторон. Наступил момент, когда где-то в прошлом у каждого белого американца оказалась своя жертва Салли Уитли, которую он знал, или о ком заботился. Люди такое не забывают. Ладно, а как с Элом Уикером?
— Эл исполняет хороший расистский рэп и политически подкован, — ответил Вошберн. — Он знает евреев. Сильно обжёгся на республиканцах. У Эла раньше были политические планы, но он выступил слишком резко и был отброшен из-за политической некорректности и напрасного упоминания Израиля.
— Я помню, что у него были контакты с Партией, но мы никак не могли заставить его принять окончательное решение, — дополнил Зак. — Как думаешь, это была осторожность или безответственность? Ты знаешь его лучше меня.
— Ну, не уверен, а мы должны быть уверены. Честно говоря, Зак, по-моему, Эл в начале пути. Думаю, он будет с нами, но только если увидит, что мы побеждаем. К тому же, когда я говорил с ним у него в комнате, то пил диетическую кока-колу, и он тоже, но ещё и выпил почти полбутылки рома за вечер.