Одаренная
Шрифт:
Затем выпуск новостей внезапно прерывается. Я подаюсь немного ближе к экрану, когда вижу очередной заголовок: новый Электор впервые выступит с речью перед народом.
Я смотрю на Каэде. Кажется, что спит она довольно крепко. Я встаю, подхожу к экрану и включаю звук.
Я вижу как Андэн (а точнее новый Электор) изящной походкой поднимается на подиум. Он кивает журналистам, которые как обычно стоят за ограждением. Он выглядит точно так же, как в тот вечер, когда мы познакомились, более юная копия своего отца, очки в тонкой оправе, все тот же величественный наклон головы, одет он официально,
— Наступило время больших перемен. От наших решений теперь зависит наша судьба и война с нашим врагом достигла своего апогея, — говорит он. Он держится так, как будто всю свою жизнь был нашим Электором. — Мы выиграли последние три битвы на фронте и освободители три южных города от натиска Колоний. Наша победа не за горами и очень скоро, Республика раскинет свои владения до самого края Атлантического океана. Это наша судьба.
Он продолжает свою речь, убеждая людей в нашей военной мощи и обещая чуть позже рассказать об изменениях, которые хочет осуществить — кто знает как много из этого правда. Я снова изучаю его лицо. Голос у него почти такой же, как у его отца, но он кажется более искренним. Ему двадцать. Возможно, он действительно верит в то, что говорит или он слишком хорошо скрывает все свои сомнения. Интересно, как он чувствует себя из-за смерти отца и как у него выходит сохранять самообладания, выступая на таких масштабных пресс-конференциях. Без сомнения Конгресс стремится управлять таким молодым Электором, управляя страной за кулисами. По словам Рэйзора они противостоят друг другу каждый день. Должно быть, Андэн также властолюбив, как и его отец, раз отказывается подчиниться Сенату.
В чем же разница между Андэном и его отцом? Какой Андэн хочет видеть Республику и, что самое важное, какой ее хочу видеть я?
Я выключаю звук на экране. Не хочу углубляться в мысли об Андэне. Я не могу думать о нем, как о реальном человеке, о человеке, которого я должна убить.
С первыми лучами солнца в комнате появляется Тесса, сообщая, что Дэй наконец-то пришел в себя.
— Он в хорошей форме, — говорит она Каэде. — Он уже может самостоятельно сидеть, а через несколько часов сможет ходить. — Затем она замечает меня и улыбка пропадает с ее лица. — Ммм. Можешь повидаться с ним, если хочешь.
Каэде приоткрывает один глаз, пожимает плечами и снова засыпает. Я выдавливаю из себя самую дружелюбную улыбку, на которую способна, делаю глубокий вдох и иду в спальню.
Дэй сидит на кровати, опираясь на подушки и натянув одеяло на грудь. Должно быть, он сильно устал, но когда он замечает меня, подмигивает с улыбкой, от чего мое сердце пропускает удар. Волосы у него рассыпались по плечам, образуя светящийся круг. На коленях у него лежат бумажные скрепки (должно быть, он взял их из коробок в углу). По-видимому, он что-то мастерил из них. Я облегченно вздыхаю, осознавая, что нога у него больше не болит.
— Привет, — говорю я. — Рада видеть тебя живым.
— Я тоже рад, что все еще жив, — отвечает он. Он неотрывно смотрит, как я подхожу ближе и сажусь на край кровати. — Я что- то пропустил, пока был без сознания?
— Да. Ты не слышал, как храпит Каэде. Для того, кто постоянно нарушает закон, эта девушка спит довольно крепко.
Дэй
— Как нога?
Дэй отодвигает одеяло. На месте раны теперь вставлены металлические пластины (из стали и титана). Медик так же заменила его больное колено на механическое и теперь треть его ноги полностью металлическая. Он напоминает мне солдат, которые возвращаются с фронта с синтетическими руками и ногами, и металлом вместо кожи. Медик должно быть хорошо знакома с такими ранениями. Без сомнения Рэйзор хорошо ей заплатил, раз она использовала на Дэе специальную заживляющую мазь. Я протягиваю ему ладонь, и он кладет свою руку в мою.
— И как это ощущается?
Дэй безразлично качает головой.
— Легко и безболезненно. — На лице у него появляется озорная улыбка. — Теперь, милая, ты сможешь увидеть как быстро я могу бегать по зданиям. Теперь меня не сдерживает больное колено. Какой замечательный подарок на день рождения.
— День рождения? Я не знала. Поздравляю, — говорю я с улыбкой. Я перевожу взгляд на разбросанную бумагу у него на коленях. Что ты делаешь?
— О. — Дэй берет в руку свою поделку, которая сильно напоминает металлический круг. — Просто, чтобы убить время. — Он подносит его к свету, а затем берет мою руку и кладет его мне на ладонь. — Подарок для тебя.
Я внимательно изучаю его. Он сделан из четырех скрепок аккуратно соединяющихся друг с другом небольшими спиралями, образуя небольшое кольцо. Просто и аккуратно. Даже необычно. В нем чувствуется любовь и забота, которыми Дэй мастерил его, придавая каждой скрепке правильную форму. Он сделал его для меня. Я надеваю его на палец и оно идеально подходит мне. Великолепно. Я растеряна и к щекам приливает румянец. Не помню, когда последний раз, кто делал мне подарок, сделанный своими руками.
Дэй кажется разочарованным моим молчанием, но скрывает это за беспечным смехом.
— Я знаю, что у богатых свои причуды, но в бедных секторах, предложение руки и сердца делают именно так.
Предложение? Сердце начинает бешено биться в груди. Я не могу сдержать улыбку.
— Кольцом из скрепок для бумаги?
О нет. Мне просто стало любопытно все ли так делают, но я не ожидала, что мой вопрос прозвучит как сарказм.
Дэй слегка покраснел; снова злюсь на себя за свою глупость.
— Чем-то, что сделано своими руками, — поправляет он меня. Он выглядит расстроенным, смущенным и я чувствую себя ужасно, что поспособствовала этому. — Прости, это выглядит глупо, — говорит он тихо. — Хотел бы я подарить тебе что-то более ценное.
— Нет, нет, — прерываю я его, стараясь исправить то, что наговорила. — Мне правда нравится. — Я пробегаю пальцем по крошечному кольцу, не отводя от него взгляд, стараясь не смотреть Дэю в глаза. Неужели он решил, что я считаю его неподходящим для меня? Скажи что-нибудь, Джун. Что угодно. — Неметаллизированный проволочное покрытие. Это очень хороший материал. Крепче чем любой другой сплав и не ржавеет. Это…
Я останавливаюсь, увидев каким отстраненным взглядом, смотрит на меня Дэй.
— Оно мне нравится, — повторяю я.