Одаренный: адъютант
Шрифт:
Корнев гордо выпятил грудь.
— Я учился в военной академии, еще когда Император-батюшка Иван I под стол ходил! Сейчас так не учат и не готовят, как тогда. Кадры нынче совсем никудышные — портянки вязать не умеют даже. Что уж говорить о чем-то большем? — тяжело вздохнул старик. — А вот раньше... Вот где школа была! Там такому обучали, с пылинки считывать информацию. Бывало, дадут одну горелую спичку. И задание — определить, кто держал эту спичку и где он сейчас находится. И время засекают — минуту. Вот и выкручивайся, как
Старик обреченно махнул рукой.
— Всё потеряно, вся система образования.
Корнев глянул на меня, сказал:
— Я понимаю, что задавать мне вопросы сейчас лучше не стоит. Поэтому задам лишь один — чем я могу помочь?
— Мне нужно незаметно выбраться из этого отделения.
— Это можно, — кивнул старик. — Только имей ввиду — в коридоре камеры. Если бы я тебя не остановил, и ты сунулся за халатом, то непременно попал бы в поле их зрения. А там и охрана бы подключилась.
— Камер? — спросил я, глядя на потолок. Там ничего видно не было.
— Именно. Но не смотри — все равно не увидишь. Они спрятаны. Одна в глазе статуи, вон там стоит.
Я глянул в конец коридора, там и в самом деле стояла мраморная статуя обнаженной богини.
— А вторая — на другом конце коридора, под декоративные украшения спрятана. Обе камеры установлены так, что создают почти полную просматриваемость отделения.
— Вот это глаз! — только и смог воскликнуть я, удивляясь невероятной зоркости старика. — Знаю я одного штабс-полковника, но он разительно отличается от вас!
Старик вопросительно и с каким-то подозрением глянул на меня. Спросил:
— Как его фамилия?
— Малинков, — хмуро пояснил я.
— Этот сосунок?! — почти закричал Корнев. — Да это из-за него я тут валяюсь, в больнице! Довел меня до инфаркта! Это из-за него я отставной. Меня выпнули со службы, а на мое место его поставили.
— Да, человек он и в самом деле с гнильцой, — ответил я, припоминая с каким рвением он пытался меня убить.
— Он и тебе дорогу перешел? — спросил старик.
Я кивнул.
— Тогда это дело чести помочь тебе! Значит так, слушай сюда...
План Корневым был разработан идеальный. Старик лежал в палате дольше меня и успел изучить все повадки врачей и медсестер. И потому весьма сильно помог мне.
Пора было делать представление.
— Сестра! — крикнул Корнев, выходя из палаты и направляясь по коридору к дежурному пункту. — Сестра! Тамара! У меня сердце прихватило! И давление подскочило. Измерь, пожалуйста, а то упаду сейчас. Вот, уже качает! Передглазами все плывет. Ох. Старость — не радость.
Старик знал, что именно в этот час Тамара отправилась в раздаточную, для получения расходников — перчаток, масок и прочих необходимых вещей. Занимало это обычно минут пятнадцать, но
Корнев проковылял до статуи, театрально вскинул руки, громко произнес:
— Ох! Сейчас упаду! Ноги совсем не держат! Тамара, где ты попадаешь?
— Андрей Егорович, это вы? — крикнула из подсобки Тамара.
— Я! Качает меня. Сейчас упаду. Падают!
Корнев схватил статую, делая вид, что падает, отвернул чуть в сторону, смещая обзор камеры в стену. Со второй камерой тоже поступили хитро. Корнев знал, что открытая дверь палаты загораживает часть обзора, создавая невидимую полоску. Мне нужно было передвигаться именно в этой «мертвой» зоне, чтобы не быть замеченным.
Из подсобки выскочила Тамара. Это был знак.
Я вышел из палаты, прижимаясь к стене, двинул в сторону выхода.
— Тамара! — громко произнес Корнев, отвлекая внимание. — Я упал! Мне плохо!
— Зачем же вы вышли? — забеспокоилась Тамара, подхватывая старика.
Корнев взял ее за плечи, делая вид, что пытается встать, а сам же ловко ограничивая ей обзор.
— Тамара, посмотри на меня! Кажется, у меня инфаркт! Или инсульт! Посмотри на лицо, оно перекошено? Посмотри! Это первые признаки — если перекошено лицо. Смотри внимательней.
При такой поддержке пройти путь от палаты до выхода было легче легкого. Но нужно было еще решить вопрос с охраной, которая ходила по общему коридору. Однако и тут Корнев дал ценные указания.
Находясь почти за самой спиной Тамары, внимательно наблюдая, как старик ловко управляет ее вниманием, я дождался определенного знака и шмыгнул в подсобку, где еще минуту назад суетилась медсестра. Отставной штабс-полковник не обманул — там висел запасной халат, который Тамара принесла сюда специально для себя — она часто, как сказал старик, обедала на рабочем месте и пачкалась.
Выждав еще один знак, я вышел из подсобки и в два прыжка выскочил из отделения. Налету накинул халат и, сделав задумчивый вид, прошел мимо охраны. На меня даже не обратили внимания — халат сыграл свою роль идеально.
Облегченно выдохнув, я двинул по коридору.
В короткой беседе с Корневым он предположил, что Император мог лежать в седьмом отделении — самом закрытом из всех. Туда сложно было попасть — любой доступ осуществлялся с помощью специальных ключей, которые имелись только у ограниченного круга людей.
Моей задачей сейчас являлась разведка этого самого седьмого корпуса и поиск ключа. Чем я и занялся.
Незаметно стащив со стола фонендоскоп, я перекинул его через шею, еще больше придавая себе вид врача. Стараясь сильно не отсвечивать лицо мимо проходящим докторам и персоналу, я прошел к лифту, вызвал его. Принялся ждать.