Одаренный: кадет

Волков Тим

— Понимаешь, я ведь хорошо играю в «волоха». Я с боярскими играл, и с друзьями, еще Лешкой Степановым играл, а он известный картежник. И считать умею, и карта идет часто, удачей отмечен. А тут предложили соседские парни, по комнате. Мол, давай, на интерес, вечер скоротать. А какой интерес? А там по четвертаку. Ну сущая же мелочь? Ну а чего не сыграть? Скучно ведь и в самом деле. Сыграли. И выиграл! Представляешь? Ну мелочь конечно, еще сыграли. И еще. И пошла карта! Я пять монет взял.

Иосиф судорожно сглотнул.

— А потом другие уже ребята подтянулись.

Видят, что везет мне, говорят, что на втором этаже игра по крупному идет, не то что у нас. Говорят, что пока фарт идет, нужно брать удачу за хвост. Мол, все так делают — сорвут куш и потом месяц живут в корпусе не зная бед, ни в чем себе не ограничивая. Ну я и согласился.

— Иосиф...

— Да я откуда же я знал?! Сели, сыграли. Выиграл. Три монеты сразу с кона поднял. Потом еще. А потом... Как отвернулась удача. Не идет карта — и все тут! Выигрыш быстро просадил. Потом в долг полез.

— Ты чем думал?! Задницей своей?

— Да какой там! — махнул рукой Иосиф. — Думал отыграюсь. Не отыгрался. Все сильней только в долги себя загонял.

— С Пистоном сел играть?

— С ним, — вздохнул Иосиф.

— Ну ты же понимаешь, что это шулер! Какого демона... У тебя что в голове — мозги или тесто?!

Иосиф пожал плечами.

— Я думал, что пойдет карта. Удача ведь коварная штука — то отвернется, то опять к тебе лицом. В общем... проигрался... в пухи прах...

— Сколько?

Иосиф скорбно молчал.

— Сколько? — с нажимом повторил я.

— Много.

— Много — это сколько?

— Меня Пистон убьет. А потом отец тоже убьет.

— Но сначала убью я! Ты что, в Клуб Любителей Интриги записался?

— Смешно, — грустно произнес Иосиф. — Александр, я имение свое в карты проиграл.

Я не сразу смог что-то ответить. Когда сказанная информация, наконец, дошла до меня, я лишь выдохнул:

— Что-о?!

— Да. Именно так.

— Постой. Как ты его мог проиграть? Оно что ли принадлежит тебе?

— Нет, не принадлежит. Ну, то есть, одна восьмая доля там конечно моя, но не все.

— Тогда как ты мог его проиграть?

— Закладную написал, — просто ответил Иосиф.

— И что? Это же просто бумажка, она не имеет юридической силы. Я так могу и Кремль в карты проиграть, если так рассуждать. Но ты же понимаешь, что это ерунда?

— Не ерунда, Александр! — вновь с пылом произнес Иосиф. — Я кровную печать поставил.

— Что... — опять выдохнул я.

Про кровную печать мне удалось узнать еще давно, листая между делом новостные ленты. Особый вид залога и клятвы, если так можно выразиться, когда один представитель рода дает обещание выполнить что-то, ставя под этим обещание печати крови — гарант того, что сказанное будет выполнено. И за это отвечает весь род. Такую печать имеют права дать только самые близкие люди — сыновья и главы родов. Больше никто. За не выполнение этот печати полагается самое суровое — смерть трех представителей рода.

— Иосиф... — только и смог произнести я.

— Мне конец! Пистон же с Браунами связан. Они мне ноги зацементируют в тазике и в реку скинут. Мне конец!

Мне конец!

— Да подожди ты ныть раньше времени. Много в деньгах это?

— Сто пятьдесят миллионов, — одними губами прошептал Иосиф.

— И тебя эта цифра не остановила, когда ты закладную подписывал?!

На губах наворачивались самые отборные ругательства, но я понимал, что словами делу не поможешь. Сто пятьдесят миллионов... сумма очень приличная. У меня есть счет, на который капают дивиденды с акций «БлагоДати», но чтобы накопить нужную сумму нужно лет десять, а то и все пятнадцать.

— Отец знаешь? — спросил я.

— Ты что! Он же с живого меня шкуру снимет!

— А когда долг придут спрашивать думаешь лучше будет?

Иосиф ничего не ответил.

— Что думаешь делать? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Иосиф, шмыгая носом и, кажется, намереваясь зареветь. — Думаю, в бега податься.

— И это решит твои проблемы? — злобно процедил я.

— Не знаю, Александр! Я правда не знаю что делать! Скажи, посоветуй! Хоть что-нибудь.

Я не знал что ему сказать, кроме того, чтобы он молотком себе по пальцам ударил — чтобы не было больше соблазна в карты садиться играть если в своих силах не уверен.

— Ты это, прежде всего успокойся. Пока не знаю что тебе посоветовать. Но что-нибудь постараемся придумать.

— Правда?

— Ничего не гарантирую, но будем думать.

— Спасибо!

— Ты не думай, что я твои проблемы взялся решать, — поспешно произнес я, видя, что Иосиф засветился от счастья. — Советом помогу. Остальное — сам.

Но Иосиф уже не слушал — жевал мои пряники. Мы принялись пить с друзьями чай, Бульмяк рассказывал последние новости — кто сколько отжался, кто сколько смог выжать от груди. Его новости были однобоки, но сейчас вполне годились — после вестей от Иосифа ничего важного слушать не хотелось.

Отдохнуть долго не удалось — по коридору раздался противный знакомый голос.

— Ну что утырки, думали Шмыгаль не сможет организовать вам теплый вечерок? Как бы не так! Собирайтесь. Вот приказ командующего по корпусу — прямо сейчас, мальчики и девочки, мы отправляемся туда, где всю вашу детскую шелуху обобьют в один присест. Мы едем на Ведьмин Яр!

Глава 6. Яр

Грузовики уже стояли под окнами корпуса и выглядели угрожающе, словно монстры, пришедшие сожрать нас. Их крытые борта-рты поглощали добровольно забирающихся туда кадет, хищно светя красными стоп-сигналами.

— Чего расселись?! — в комнату ввалился Шмыгаль, глянул на стол. — Пушкин, ты что тут за пир устроил?

— Он только с гауптвахты, — сказал Бульмяк.

Шмыгаль зыркнул злобно на него, произнес:

— Твои заслуги в спорте, Бульмяк, мне греют душу, но уж лучше бы ты молчал. А ну живо все на улицу, отправка через десять минут.

Делать было нечего, мы пошли спускаться.

В грузовики погрузились в спешке — Шмыгаль был злой как собака и уже парочку самых нерасторопных ударил своим Даром электрошокером.