Одаренный: кадет
Шрифт:
Это поведение было странным, но я предпочел думать, что это связанно с последними событиями, когда Архитектор прорвался через него в этот мир. Все-таки не каждая психика выдержит это. Вот поэтому Крыса так и спасается от этого, уйдя в себя.
Четыре этажа. Каждый этаж по три коридора, двадцать пять комнат в каждом коридоре. В каждой комнате по двое. Всего шестьсот человек в одном общежитии. Но «Пуля» считался самым маленьким. Вторым по количеству проживающих был «ЦПХ», там насчитывалось около восьмисот постояльцев. «Восемьсот сочных, изнывающих от желания
Распределял кадет не комендант, а сам Шмыгаль, но делал это спустя рукава, однако оригинально. Он приказал всем рассчитаться на «первый-второй».
— Все, кто первые — выйти вперед и сделать один шаг в левый бок. Теперь ваш сосед дышит вам в спину. Знакомьтесь. И по комнатам. Отбой.
Мы все. Облегченно выдохнув, двинули по своим комнатам.
Мне выпало жить с Пашкой Егерем.
Наше знакомство прошло довольно странно. Едва я, уставший и изнемогающий от боли в ногах после испытания, которое устроил нам Шмыгаль, ввалился в свою комнату, как Егерь спросил:
— Эй, парень, в «волоха» играть умеешь?
Именно так, без всякого приветствия.
— Что такое «волоха»? — устало спросил я.
Егерь аж вскочил с кровати. Ты что, не знаешь что такое «волоха»?! Да это же... Проше показать. Пошли!
— Куда?
— Пошли-пошли.
Он скинул тяжелый рюкзак прямо на кровать, уверенно двинул из комнаты.
Я хотел отказать ему, но он шел так уверенно, что я невольно направился за ним.
— Я второгодник, — произнес он, быстро топая вперед — я едва его догонял. — Кстати, меня Пашкой Егерем зовут.
— Александр Пушкин, — представился я.
— Я второгодник, — повторил тот.
— Как это?
Я с трудом представлял, как можно было остаться тут на второй год. Обычно неуспевающих отчисляли.
— Батя заплатил, — пояснил Егерь. — Вот меня и устроили. Батя хочет, чтобы я военным был, как и он. Только я все равно учиться не хочу. А в «волоха» играю на втором. Там должен быть Пистон и Леха Зебра, Мендельсон и, возможно, Черный.
— Кто это такие? — не понял я.
— Это легендарные личности! — с придыханием ответил Егерь. — У них по сотне очков. Они обули самого Тертого, когда тот еще тут учился.
Мы спустились на второй этаж, зашли в дальнюю от лестницы комнату.
Внутри было накурено, темно, играла музыка — как-то незамысловатый рок.
Я огляделся. Там, где должна была стоять одна из кроватей, находился стол. За ним сидело пять человек. Еще больше стояло вокруг — смотрели за игрой.
Визгливый жидкий голос то и дело оглашал:
— Лови ведьму! Куда вне очереди хватаешь? Ведьму! Ведьму на костер!
— Ага, Пистон играет! — на слух определил Егерь.
Потом кивнул за стол. Я смог рассмотреть лишь сутулую спину и рыжие волосы.
— Парни, привет! — поприветствовал присутствовавших Егерь, но на него, казалось, даже не обратили внимание.
Все были увлечены игрой.
— Я новенького нам в кружок привел, — похрюкивая, произнес Егерь.
А вот это уже привлекло внимание. Многие оглянулись, чтобы взглянуть на меня. Видимо, не обнаружив во мне ничего интересного, обратно вернулись к столу.
— Кто играет? — спросил Егерь, тоже поглядывая на стол. — Мы заходим на следующий круг.
— Заходите, — злобно ответил один из сидящих, прыщавый парнишка с круглыми очками, все время спадающими на нос. — Я все равно уже проигрался, в пух и прах!
— Не твой день, — с участием ответил Егерь.
— Вторую неделю не мой день! — в сердцах ответил тот, и быстро направился к выходу, что-то бубня себе под нос.
— Так это же карты! — только сейчас я понял, что же это за «волоха» такая.
Из-за окруживших стол людей, сложно было увидеть хоть что-то, но едва проигравший встал и люди разошлись в стороны, я увидел зеленые рубашки игральных карт, лежащие по центру.
— Ну да, — кивнул Егерь. — Знаешь правила?
Мне стало даже смешно. Неужели они хотят сыграть со мной в карты, с тем, кто родился с пиковым тузом в рукаве? С тем, кто обыграл легендарного картежника Гюнтера из галактики Зета-Два? Ха!
Пашка быстро объяснил основные правила. Проще простого. Элемент удачи есть, но не такой сильный, как в других игах. Основной упор делается на счет. И на сообразительность. А еще не маловажна психология. По реакции и выражениям лиц соперников можно многое прочесть.
— Ну так что, играешь? Вход — монета.
— Играю, — кивнул я, доставая деньги.
— Отлично! — потер руками Пашка. И обратился к играющим: — Парни, мы зайдем?
— Новичок что ли? — спросил тот, кого мой спутник представил как Пистона. — Егерь, ты за него отвечаешь?
— Да нормальный он! — возмутился Пашка. — Что, не видно, что ли? В доску свой!
— Ты про своего дружка, Сяву Кривого, тоже так говорил. А что в итоге? Сколько коменданту пришлось отслюнявить, чтобы шухер замять помнишь?
— Помню, — кисло ответил тот. — Но это Пушкин! Нормальный парень!
— Пушкин, говоришь?
Пистон с прищуром посмотрел на меня.
Взгляд его мне не понравился.
— Валяй, сдавай! — после паузы произнес Пистон, и я четко решил уделать этого типа.
Первый кон закончился ожидаемо — я его выиграл. Но успех не вскружил мне голову. Дешевый номер. Я понимал, что мне поддавались, чтобы заманить. Стандартная тема для тех, кто и грает сообща. А эти парни играли именно так. Я изучал стиль игры каждого. И довольно скоро понял, что ребятки не так просты, как пытаются казаться.
Еще один кон — и я уже знал основные их знаки, которые они подают друг другу, чтобы усадить в лужу новичка и раскрутить его на большие ставки. Егерь не зря потянул меня сразу сюда — видимо хотел отыграться за прошлые поражения.