Одаренный: кадет
Шрифт:
Нужно было найти почтовый пункт, где можно было взять пару лошадей на прокат.
Пройдя пару километров, увязнув при этом в какой-то зловонной грязи, мы все же добрались до почтового отделения. Выглядело оно не лучше станции. И в нем тоже признаков жизни не ощущалось. Однако за отделением слышалось тихо лошадиное ржание и я понял, что хозяева здесь все же живут.
— Есть кто живой? — крикнул я, стуча в дверь.
Мне не ответили.
Я вновь постучал, уже настойчивей и из глубины дома послышался старческий дребезжащий голос:
—
Дверь открыл низенький старичок. Его седее волосы свисали сосульками до плеч, редкая бороденка торчала во все стороны.
Глянув на нас подозрительно, старик проскрежетал:
— Чего надо?
— Добрый вечер! — сказал я как можно доброжелательней. — Мы хотели у вас пару лошадей в прокат взять.
— Лошадей? Куда это вы, городские, на ночь глядя собрались?
— В гости, — расплывчато ответил я.
— В гости? — старик с прищуром посмотрел на нас. — К кому это?
— К Коху, — ответил я, понимая, что старик просто так не отстанет.
— К этому сумасшедшему? — крякнул хозяин почты. — Нашли к кому в гости ходить! Да он же с головой не дружит! Совсем чокнулся!
Потом, немного успокоившись, спросил:
— С телевиденья что ли?
— С газеты, — опередила меня Харуко.
— Ну к нему раньше часто с газеты ходили, — кивнул старик. — Ученый вроде какой-то он, именитый. Интервью брали. Писали в газетах даже, фотографию его размещали. А потом перестали ходить. Места тут у нас дикие, тяжело пробраться. А Кох не будь дурак, в самые дебри забрался. Не любит он гостей. Нелюдимый. Хотя местным, надо признать, помогает. Камни иногда приносит, на еду меняет.
— Какие камни? — насторожился я.
— Лечебные. Мне вот от ревматизьму сделал, Зое Авдотьевне от язвы. Любке месяц назад для сна камень притащил. Спит, стерва, и день и ночь, хех! Я ей пенсию приношу, пока считаю, а она на дверь облокотиться и сопит что чайник на плите! Вот такие камешки делает Кох этот ваш.
Старик продемонстрировал невзрачный камешек, висящий у него на шее. Со стороны могло показаться, Что это просто какой-то речной голыш. Но я почувствовал мягкий поток силы, исходящий от него и невольно удивился. Сила в камне была необычная, сложная, сплетенная сразу из четырех потоков. Учитель Аматару из Школы Смит демонстрировал мастерство, заплетая максимум три потока. А тут — четыре! Удивительно.
— Ну так что, дадите лошадей? — с трудом оторвав взгляд от камня, спросил я: — Мы заплатим?
— Дык поздно, — ответил старик. — Я уже распряг кобылок своих. Да и кто в гости по ночам ходит? Оставайтесь у меня на ночь? У меня комнатка есть, не дорого возьму. Могу и баньку протопить, но за дрова проплатить придется, Сами понимаете. А с утра и выдвинетесь в путь.
— Спасибо, но нам бы сейчас надо.
— Да что же вы все городские куда-то спешите? Ну куда вы по ночи? Темно тут у нас по ночам, хоть глаз выколи.
— У нас фонарики есть, — ответила Харуко, демонстрируя на сотовой телефоне фонарь.
— Ну как хотите, — пожал плечами старик. — Только имейте ввиду — за лошадей придется заплатить полную стоимость.
— Почему?
— Потому что кто мне будет возмещать убытки, если лошаденку мою съедят?
— Кто съест? — не понял я.
— Известно кто — волки. Их тут полным полном. Тем более ночью.
От этой информации стало не по себе. Рисковать жизнью Харуко не хотелось, и я уже раздумывал о том, что принять приглашение остаться на ночь, но девушка меня опередила:
— Ничего страшного, волков мы не боимся.
— Фонариком своим их отгонять будете? — едко усмехнулся старик.
Харуко хотела ответить ему что покрепче, но я остановил ее.
— Ну так что, дадите лошадей? Мы заплатим, сколько будет нужно.
— Ну пошли, коль вам так неймется, — ворчливо произнес старик.
И вышел на улицу, в чем было — трусах и майке.
Косолапя, он прошмыгнул между нами, двинул в сторону конюшни. Мы пошли за ним.
В конюшне было темно, пахло сеном — сухим, травяным запахом, навевающим сон. Харуко, никогда такого раньше не видевшая, выросшая в городе, глядела во все глаза на животных, стоящих в углу, фыркающих на незнакомцев. Лошади вблизи казались огромными, мощными и девушка даже вопросительно посмотрела на меня — как на них забраться?
— Вот они, мои красавцы! — с гордостью произнес старик, похлопывая одну из лошаденок по мощному крупу. Потом повернулся к нам, пригрозил пальцем: — Смотрите, не загоните их!
— Все будет в порядке, — пообещал я.
— Знаю, — растянулся в улыбке старик. — Эти лошаденки знают свое дело. Повезут не быстро, но с комфортом. К тому же путь до Коха они знают — там, у этого дурика, самый вкусный и сладкий клевер растет, коняжки мои часто туда заглядывают.
Он вновь похлопал лошадей, деликатно кашлянул. Повисла неловкая пауза.
— Вот, держите, — быстро понял я намек и достал деньги.
Не жадничал, дал больше. Старик внимательно пересчитал деньги, кивнул:
— За надбавку спасибо. Вот, держите.
И протянул Харуко длинную палку с железным крюком на конце, похожим на серп.
— Зачем это мне? — не поняла девушка.
— От волков отбиваться, — просто ответил старик, пряча деньги в карман.
Глаза Харуко округлились.
— Вы тоже возьмите, — сказал старик, протягивая и мне странное оружие.
Чтобы не терять времени, я не стал возражать и взял палку.
Старик отвязал лошадей, вывел их на улицу. Там довольно ловко запряг, дав нам вполне неплохие седла.
— Умеете садиться? — улыбаясь, спросил старик, поглядывая на Харуко.
Та сомкнула губы в одну едва заметную ниточку, в один прыжок оказалась на коне.
— Неплохо, — кивнул тот.
И перевел взгляд на меня.
Пришлось тоже постараться, чтобы не упасть в грязь лицом.
Старик махнул нам рукой, побрел к себе в дом, попутно пересчитывая полученные деньги. Мы же двинули в путь.