Одержимость Артура
Шрифт:
Мы почти добрались до места назначения, когда Арт понял, что забыл флешку, необходимую для утренней встречи.
— Я не привыкла разговаривать, если нет повода для беседы.
Он смотрит на меня подозрительно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Просто суточное недомогание, ничего серьезного.
— Уверена?
— Да. Все нормально.
Его пристальный взгляд почти заставил меня проболтаться об истинной причине моего вчерашнего опоздания на работу.
— Дай мне пару минут, — говорит
— Хорошо, — я проверяю свой телефон, в надежде увидеть пропущенный звонок от доктора Гейтс, хотя еще слишком рано.
Когда пара минут превратилась в несколько, я захожу внутрь, чтобы разыскать Арта. Возможно, ему нужна помощь в поиске флешки. Иду на звук приглушенного голоса к его кабинету. Его слова становятся тем отчетливее, чем ближе я подхожу к двери, которая оставлена слегка приоткрытой.
— Она точно беременна?
Я не могу поверить в то, что слышу. Неужели он сговорился специально подстроить мою беременность? Внезапная перемена в поведении доктора Гейтс теперь имеет смысл. Чертов ублюдок!
— Хорошо. Я переведу деньги на ваш счет.
Я что, в гребаной сумеречной зоне? Я врываюсь в дверь и хватаю вазу с соседнего стола. Арт оборачивается как раз в тот момент, когда я запускаю ее прямо в его гребаную голову. Он вскидывает руку, блокируя удар. Моей целью было его красивое мужественное лицо, но чувствую удовлетворение, когда кровь льется из порезов на его предплечье.
— Я перезвоню. — Он кладет мобильный телефон в карман. — Это ваза за двадцать тысяч долларов.
— К черту вазу! — кричу я. — Ты уже второй раз делаешь что-то с моим телом без моего разрешения!
Он показывает на пятно крови на своей рубашке.
— Это одна из моих любимых рубашек.
— Ты — эгоист, жаждущий власти.
Он пожимает плечами, холодный как чертов айсберг.
— Спасибо за комплимент.
Я бросаюсь на него в слепой ярости. Он смеется, отражая каждый удар, как будто я не более чем назойливая муха.
— Твое поведение не идет на пользу ребенку. — Он хватает меня за запястья, не давая выцарапать ему глаза. — Здоровье нашего нерожденного ребенка должно стать для тебя заботой номер один.
Я набрасываюсь с новой силой, бью ногами и руками, изо всех сил стараясь причинить ему боль. Должно быть, в прошлой жизни этот ублюдок был гладиатором. Он поднимает меня, держа как мешок с картошкой.
Я изо всех сил пытаюсь вырваться.
— Что было в уколе, который эта сука сделала мне?
— Ничего вредного, — заверят он, бросая меня на диван.
Я карабкаюсь на другой конец.
— Скажи мне!
— Солевой раствор, — отвечает он, расстегивая брюки.
— Какого черта ты творишь?
— Вся эта борьба возбудила меня до чертиков.
— Ты сумасшедший, если думаешь, что я буду заниматься с тобой сексом!
— Тебе
— Победа, одержанная силой, не имеет смысла.
— Позволю себе не согласиться. Победа, особенно одержанная силой, — самый сладкий афродизиак. — Арт цепляется за мои лодыжки и тащит меня по дивану. Я сажусь и бью его по лицу. Он толкает меня назад, одной рукой сжимая мои запястья над головой.
— Продолжай бороться. Это делает мой член тверже. — Он раздвигает мои бедра, затем устраивается между ними, вдавливая меня в подушки своим немалым весом.
— Надеюсь, ты будешь гореть в аду, — цежу я. — Власть надо мной заставляет тебя чувствовать себя большим сильным мужиком?
— Это чуть ли не лучше, чем кончать глубоко в твою киску, — признается он, облизывая меня.
— Ты слабое, жалкое подобие человека.
— Можешь притворяться, что не наслаждаешься каждой минутой, но… — Он скользит рукой под мое платье и проникает в трусики, легко погружаясь в мой центр.
Я прикусываю язык, чтобы заглушить стон. Он медленно отстраняется, поднимая два блестящих пальца к моему лицу, показывая то, что я уже знаю. Я мокрая до безобразия.
— Это не лжет. — Он подносит пальцы к носу и глубоко вдыхает, прежде чем облизать их. — Так чертовски вкусно.
— Можно попробовать?
Арт открывает рот, показывая язык, и я жадно посасываю его, пока он входит в мое тело. Он трахает меня медленно, нежно — не жестко, как обычно, но эффект от этого не менее сильный. Это другое. Искреннее. Он впервые занимается со мной любовью, и я наслаждаюсь этим. Это слишком сильно — каждый толчок, каждый чувственный поцелуй — Боже, помоги мне. Можно ли умереть от чрезмерного удовольствия?
— Ты плачешь. — Он слизывает мои слезы.
— Отпусти меня.
— Нет.
— Пожалуйста, мне нужно прикоснуться к тебе.
Он отпускает мои запястья, давая свободу действий. Я отдаю дань уважения гладким мышцам его рук и спины.
— Посмотри на меня.
Сила, отражающаяся в его сверкающих зеленых глазах, ошеломляет.
— Ты тоже это чувствуешь, — шепчу я.
— Я всегда это чувствовал.
Я падаю через край, и он следует за мной. Мы обнимаем друг друга, довольные и бездыханные.
— Правду говорят.
— О чем?
— Во время беременности киска становится мягче.
— Сколько ты ей заплатил?
— Ей хватит на всю оставшуюся жизнь.
— Почему ты это сделал?
— Я хочу, чтобы ты родила моего ребенка.
— Это не то решение, которое принимают самостоятельно, Арт!
— Все сделано. Смирись с этим.
— Речь не о том, что ты хочешь, чтобы я стала матерью твоего ребенка. Ты хочешь полного контроля надо мной.
— Что в этом плохого?