Одержимость Грешника
Шрифт:
Когда мы оказались в спальне, он снова поймал меня за руку и потянул к кровати. Сел сам, а меня заставил сесть на своё колено.
— А нельзя мне тоже сидеть, как нормальному человеку, на матрасе? — недовольно спросила я, упираясь в него руками, чтобы не дать прижимать себя ближе… А то у меня тогда мозги куда-то уезжать начинают.
— Нельзя, — ответил он в своём репертуаре и повернул моё лицо на свет. Стал осматривать мои боевые раны. Даже смешно — практически подралась из-за Северова! Надо же так влипнуть. Не мужик, а скандал и грех ходячий!
—
Я подняла их выше.
— Так говори, — Алекс снова опустил ладони вдоль моей спины.
— У нас серьёзный… разговор, — шлёпнула я его по рукам под его тихий смех. — Блин, Лёш!
— Да ладно-ладно, — примирительно сжал он мои колени. — Больше не трогаю.
И повел руки теперь вверх по джинсам.
Я попыталась отпихнуть его и встать, но меня настырно усадили обратно.
— Или ты говоришь со мной нормально, без твоих лап на моей мягкой точке, или я ухожу, — заявила я.
— Правда? — рассмеялся этот гад, сжимая пальцы на моей талии так, чтобы мне не было больно, но встать я не могла бы. — Прямо уйдёшь? Прямо ногами?
Недовольно зыркнула на него. Он переключил внимание на моё лицо.
— Ранки обработали?
— Да, — ответила я. — Камила сразу же, как вы… ушли.
— Ничего, — легко дунул он на порез, словно желал облегчить тянущую боль пока еще свежей ранки. — До свадьбы заживёт.
Я перевела на него подозрительный взгляд. Опять о свадьбе говорит. Да, я в курсе, что есть такая пословица, но слишком часто за этот вечер он употребляет вариации к слову “свадьба”.
— Неактуально для замужней, — проворчала я.
— Болит?
— Нет, — сменила я тему. Не хочу я его “жалелок” сейчас совершенно. — Лёш, а ты что ей сказал?
— Кому?
— Своей бывшей жене.
— Когда?
— Когда вы расставались.
Чёрные глаза вглядывались в моё лицо более внимательно. Алекс словно решал, достойна ли я знать эту информацию.
— А что я мог сказать, по-твоему?
— Просто почему она так агрессивна ко мне? Я ведь не виновата в вашем разводе. Но Элла явно считает иначе.
— Ну-у… — протянул он, и я невольно напряглась. — Виновата. Косвенно.
— Чем это? — округлила я глаза в полном возмущении. — Я не трогала тебя и… — Я спряталась за ресницами. — …пресекала все попытки общаться.
— А я и сказал, что твоя вина была косвенная.
— И в чём же?
Алекс молчал и продолжал смотреть мне в лицо. Молчание затягивалось. Да что он ей такое наговорил, чёрт возьми?!
— Лёш. Что. Ты. Ей. Сказал?
Его ответ словно выбил из лёгких весь воздух разом.
— Что люблю тебя, Тая.
***
АЛЕКС.
Тая так и зависла с открытым ртом. Все слова у неё резко куда-то делись — да, я решил зайти
Тая растерялась. Зато я — нет. Опрокинул её на матрас и прижал сверху собой. Тая даже среагировать не успела, а потом стало поздно — я дотянулся до её губ. А если дотянулся — не отпущу. Съем!
Да, согласия спрашивать не стал. Просто свалил на матрас. Я и так знаю, что она что-то ко мне чувствует, желание у неё есть, как и вкус от нашего интимного общения она тоже поняла и ощутила. И остановиться я уже не смогу… Я одержим ей. В каждой моей клеточке живет по маленькой рыжей Тае, в каждом сне она и в каждой капле горячей крови, которую она способна заморозить в один миг очередным холодным словом. Но сегодня — никаких слов. Я не дам ей говорить и не дам сбежать от себя.
Но Тая не особенно и сопротивлялась. Мы будто оба подчинились этой магии поцелуя. Нас обоих захлестнули такие яркие эмоции, что всё другое осталось где-то там, за пределами дома, за пределами нашей вселенной.
— Тая… — шептал я, когда одежда уже валялась по полу, а на ней не было ничего, что мешало бы мне любоваться её совершенным для меня телом, таким вкусным, сладким и любимым. После ночи с ней я совсем не мог ни о ком больше думать, только и жил мыслью, что когда-нибудь она повторится. — Я люблю тебя…
Она не отвечала, но я и не ждал. Я был счастлив уже тем, что хотя бы не отталкивала, позволяла себя ласкать и отдавала свою ласку мне в ответ. Она остро реагировала на мои прикосновения к её бедрам, животу, плечам… Она не скрывала своего удовольствия, что её накрыло так же, как меня. Она негромко стонала, прикрыв свои зелёные глаза, которые казались мне полупьяными от желания. Впрочем, у меня самого наверняка взгляд был тот ещё — я хотел её всю, просто сожрать и ничего никому не оставить!
Я вбирал в себя её со странным диким наслаждением, она виделась мне самой нежной и сладкой, её кожа имела для меня совершенно особенный вкус и запах, которые дурманили мозг ещё сильнее, оставляя место лишь дикому зверю внутри, что хотел всё и сразу, здесь и сейчас. Хотел её.
Её тихие стоны казались мне самыми красивыми и возбуждающими. Круче любых криков, круче любых слов о любви. Моё тело просто содрогалось от мурашек по спине и чувств, разрывающих душу на куски от невыносимого удовольствия единения с ней и душой, и телом. Момент, когда мы были одним целым, я не смогу забыть уже никогда. Её глаза смотрели в мои, руки обнимали меня, сжимая плечи, губы искали мои, а тело принимало и вбирало меня — податливо, глубоко, до самого конца, до последней капли…