Одержимость
Шрифт:
— Я так и собиралась сделать… — ответила Молли и тут же, с сомнением в голосе, добавила: — Но мне все же хочется взять полноценный отпуск… Сэм говорит, что Джек планирует запустить несколько новых программ…
— Это правда, — подтвердила Габриэлла. — И думаю, такого рода работа — как раз то, что нужно. Тебе нет больше резона оставаться в Филадельфии. — Она подняла бокал. — За Нью-Йорк! Я обязательно переговорю с Джеком, объясню ему, в каком ты состоянии… Он все поймет.
Молли уловила собственнические нотки в голосе подруги^убедившись в том, о чем давно подозревала, —
Усилием воли она отогнала неприятные воспоминания и, подавив внутреннее нежелание, раскрыла журнал на странице, где излагалась проанонсированная на обложке история. Текст был снабжен четырьмя фотографиями, из которых одна обязательная — героиня очерка в нежном возрасте. Габриэлле здесь не больше четырех лет — маленькое серьезное личико и куцые волосики, собранные на затылке.
Молли невольно задумалась, какую из своих фотографий она бы предложила на обложку «Пипл», но не стала развивать эту мысль и принялась скользить глазами по строчкам.
«Жизнь не раз искушала Габриэллу Грант воспользоваться славой ее знаменитого отца. Покойный Бен Грант, звезда экрана, главный герой мыльной оперы “Малибу” мог открыть для дочери любые двери. Но… “Я хотела всего в жизни добиться сама, — рассказывает Габриэлла. — Теперь, когда мне это удалось… — Она делает паузу и смеется. — Я могу позволить себе говорить об отце, не боясь, что меня обвинят в эксплуатации его имени”. В течение многих лет о том, чья она дочь, знали только самые близкие друзья…»
Молли отложила в сторону журнал, вспомнив большую, восемь на десять фотографию Бена Гранта, стоявшую на столе Габриэллы в студии. В ответ на вопрос, зачем ей портрет престарелой голливудской звезды, она только загадочно улыбалась своей неповторимой улыбкой и отшучивалась, видя удивление в глазах собеседников: «Не спешите с выводами — он ведь годится мне в отцы!»
Однажды после ланча в «Диккенс-Инн» Габриэлла в задушевной беседе поведала Молли правду о флирте своей матери с молодым, напористым и неизвестным в ту пору актером. Дочитав статью, Молли поняла, что все это она уже и так знает. Габриэлла не утаила от нее ни одной подробности. Появление Грант на обложке популярного журнала было беспроигрышным ходом, и Молли позавидовала способности подруги делать такую блестящую саморекламу.
Закрыв журнал, она отметила, как медленно тянется время. Дженнифер Рид должна появиться часа через два. Молли в нетерпении встала, накинула на плечи жакет и подошла к выпускающему редактору.
— Уйду ненадолго, — сообщила она. — Надо подготовиться к вечернему репортажу. Поброжу по окрестным кафешкам.
Норкросс вопросительно посмотрел на нее поверх очков.
— Пит, я не шучу, — сказала Молли. — Мне поручено исследовать кофе как главный наркотик девяностых.
Норкросс кивнул и пожал плечами, выражая взглядом сочувствие к ее нелегкому положению — ничего удивительного, ведь он и сам был из старой команды, а потому понимал, что его дни здесь тоже сочтены.
Когда Молли вернулась в студию, Дженнифер как раз заканчивала полуденные новости. Два монитора были настроены на их канал, а по двум другим показывали дневной сериал и программу МТВ. Сразу после новостей пошел рекламный клип. Молли дала Дженнифер минуту на спуск из аппаратной и направилась в ее кабинет.
Дженнифер уже успела повесить на плечики пиджак и расправляла на нем складки.
— Добро пожаловать, прекрасная незнакомка! — воскликнула она с искренней теплотой в голосе. — Рада тебя видеть. Да входи же, как ты себя чувствуешь?
Молли устроилась на диване, а Дженнифер — на кресле за столом и, вооружившись карандашом, принялась делать какие-то пометки в пухлом дневнике.
— Итак… — Она окинула Молли придирчивым взглядом. — Выглядишь ты замечательно.
— Да и чувствовала себя неплохо… до прошлой ночи.
Дженнифер выразительно изогнула безупречные брови.
— Ко мне вчера вломился неизвестный… — Молли нервно откашлялась. — Проник в дом и ждал, когда я вернусь от сестры.
— Вот черт! — Дженнифер сломала грифель карандаша, резко вскочила, подошла к двери, заперла ее на ключ и только после этого, тяжело вздохнув, вернулась на прежнее место.
— Он тебя не тронул. — Это был не вопрос, а утверждение.
Молли поморщилась.
— Ты же знаешь: ожидание обещанного метеорологами дождя угнетает не меньше, чем настоящий ливень. Я уже почти простилась с жизнью… Но потом он упомянул твое имя, сказал, что ты можешь поделиться своими впечатлениями… — Молли замолчала, ей стало трудно говорить. — А еще посоветовал, прежде чем идти в полицию, пообщаться с тобой, поскольку, мол, «Дженнифер — умная девочка».
Дженнифер покачала головой.
— Мне он сказал то же самое, только назвал «умной девочкой» Дайану Лэймонт.
Молли в изумлении открыла рот.
— Он заснял на видеокамеру и Дайану?
Дженнифер кивнула.
— Но она тоже не первая. До Лэймонт была Джейни Самнер — это произошло буквально перед ее уходом в «Фокс».
Гнев и потрясение на мгновение лишили Молли дара речи — она встала с дивана и принялась мерить шагами комнату.
— Господи, Дженнифер, ну как же так?! Почему вы молчали?! Я имею в виду… — Она запнулась, подбирая слова. — Мне кажется… Если бы это случилось только с тобой… тогда да — действительно, кто бы поверил. Ясно, как он хотел все представить. Но вас было трое! Ты же не думаешь, что копы до такой степени циничны, правда?
Дженнифер зло поджала губы.
— Ну? — Молли буравила ее гневным взглядом. — Обратись вы в полицию, его бы, возможно, уже поймали. К тому же такие, как я, знали бы, что по округе бродит этот маньяк.
Дженнифер покраснела и, вскочив на ноги, подошла к окну.
— Прости меня, Молли. Если бы я только могла предположить, что следующей жертвой будешь ты, я бы, конечно, обратилась в полицию. Тебе и так хватает переживаний, но…
— Что «но»?
Дженнифер передернула плечами.