Одержимость
Шрифт:
В городской больнице я узнал, что Владислава до сих пор не приходила в сознание, но ее состояние, – со слов врача, с которым мне удалось побеседовать, – значительно улучшилось.
– Она поступила к нам, будучи в глубокой коме, – даже зрачки ее не реагировали на свет. Но теперь все показатели – в норме, ее жизни ничто не угрожает, – говорил он.
– А что же стало причиной этого ее состояния? – осведомился я.
– Эпилепсия, – отвечал врач. – Прямо посреди улицы случился с ней припадок. Еще хорошо, что мимо проходили люди, вызвавшие скорую помощь… А вы, простите, кем доводитесь ей?
– Я просто друг, но мне небезразлична ее судьба. И, если вас не затруднит, пожалуйста, позвоните мне, если…, то есть когда она придет в себя…
Я оставил ему свой номер телефона и вышел из больницы, не зная, что делать дальше. Мой отпуск был взят всего на неделю, и через несколько дней мне уже надо было возвращаться. И вот я оказался в состоянии полной неизвестности и неопределенности. А вдруг она за это время так и не очнется? Тогда весь этот путь я проделал впустую и деньги выбросил на ветер!
Размышляя об этом, я спустился в подземку, намереваясь отправиться в свою гостиницу, но потом передумал и сошел на станции «Воробьевы горы». Чтобы хоть как-то скрасить оставшееся время своего незапланированного отпуска, я решил прогуляться по столице. Благо, что оказался почти в самом центре города, и стоял теплый погожий денек «бабьего лета».
Я вышел из метрополитена, следуя указателям, ведущим на смотровую площадку. Асфальтированная дорожка привела меня к скамейке, на которую я опустился, любуясь природой и наслаждаясь пением птиц. Листья на некоторых деревьях пожелтели и опадали, а ветер, подхватывая, кружил их в воздухе. Я оглядывался по сторонам и думал, что совершенно бездарно провожу свои дни: «И что я тут делаю? Для чего мне понадобилось приезжать в этот город? Чтобы послушать пение птиц в этом парке? Этой женщине я все равно не в силах помочь! Как глупо! Это ребячество, да и только…».
Чуть поодаль от того места, где я сидел, находилась беседка с белыми колоннами. В этой беседке были какие-то девушки, которые оживленно о чем-то перешептывались, но звук их голосов не доносился до моего слуха. Одна из них вдруг подошла ко мне и что-то спросила. Но я так был погружен в свои мысли, что не расслышал ее слов и уставился на нее с недоумением.
– Мне ваше лицо знакомо. Вы, случайно, не актер? – повторила она свой вопрос. Это была совсем юная девочка со стройной фигурой и отнюдь не яркой внешностью, просто и скромно одетая.
– Нет. Вы ошиблись, – сказал я, покосившись на нее.
– А, может, мы встречались раньше?
– Это исключено! Я вчера только приехал в Москву…
– Так, значит вы тоже иногородний? Какое совпадение! А вам, случайно, не доводилось бывать в Сергиевом посаде?
– Бывал, но давно, больше десяти лет назад, – я отвечал на ее вопросы, а сам про себя строил догадки: «Что же стоит за столь внезапным появлением этой девицы? И к чему она ни с того, ни с сего подошла ко мне? На проститутку вроде не похожа! Что ей нужно от меня?»
Я оглядывался по сторонам и обратил внимание на беседку, где находились девушки, которые не сводили с меня глаз.
– Что здесь происходит? – осведомился я, когда девица вдруг присела рядом со мной на скамейку. – Это что, программа «Розыгрыш»?
– Нет, – она покраснела от смущения.
– А там кто? – я кивнул в сторону беседки. – Ваши подруги? Что все это значит?
– Я просто… – она запнулась, еще сильнее покраснев. – Мы можем просто немного поговорить, а потом я уйду?
– А зачем вам это?
Она замялась, потом, понизив голос, таинственным шепотом проговорила:
– Меня не примут в студенческий клуб, если я провалю испытание…
От такого ответа я несколько растерялся, а потом все же нашелся:
– А… в чем состоит это испытание?
– Проверка коммуникативных навыков. Словом, мне надо разговорить первого встречного человека, мужчину…
– И как долго нам надо общаться?
– Полчаса, но уже меньше осталось, – она посмотрела на свои наручные часы. – Я прошу – не уходите, подыграйте мне немного, и потом я от вас отстану.
Взгляд ее больших черных глаз был столь выразительным, что я не смог ей отказать.
– Хорошо. Я согласен подыграть вам, но при одном условии…
Она испуганно посмотрела на меня. А я рассмеялся:
– Да, не волнуйтесь вы так! Я просто хотел попросить вас провести меня до университета. А то я здесь, на Воробьевых горах, никогда раньше не бывал. Хотя, конечно, тут везде указатели, и вообще в Москве трудно заблудиться, но все же…
Она тотчас заулыбалась:
– Так даже лучше. Идемте вместе. Нам – по пути.
Мы поднялись со скамейки и направились в сторону смотровой площадки. И вскоре поравнялись с тем местом, где находились подруги этой девушки.
– Так, как вас зовут? – осведомился я у нее нарочито громким голосом.
– Елена, – представилась она.
– А по батюшке как?
– Николаевна, – с некоторой запинкой отозвалась она.
– Так, значит вы, Елена Николаевна, в Москву приехали из Сергиева Посада?
– Да, – удивленно проговорила она. – А вы откуда знаете?
– Так ведь вы же сами давеча заговорили об этом городке! – сказал я и, обернувшись, заметил девиц, идущих следом за нами на некотором отдалении. «Ну, надо же: они не отстают!» – подумал я и проговорил вслух:
– Студентка, комсомолка и красавица? Я угадал?
– Да, – она запнулась. – То есть я в комсомоле, конечно, не состояла, я родилась уже в новом столетии…
– Ну, это понятно, – я усмехнулся. – А как насчет «красавицы»?
Ей, кажется, почудилась издевка в моем вопросе, и она сухо проговорила:
– По-моему, я недурна собой, но внешность – не главное, как говорит моя мама.
– Ваша мама – по-видимому, мудрый человек. Редко можно встретить женщину, которая бы не ставила во главу угла свою внешность! Где она работает?