Одержимые сердца
Шрифт:
– Если ему так нравится это фотография, я не могу лишить человека радости обладания ею, – серьезным тоном, но с ироний, сказала я. – Так, как вы сказали, имя вашего спонсора?
– Мистер Брэндон Грейсон.
Мой рот приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Я впала в ступор.
– Вот как. – После долгой паузы все же выдавила я.
– Все в порядке? – слегка обеспокоенным тоном спросил мистер Аттик.
– Да. Просто… Я знакома с ним. Это один из друзей моей семьи. Не знала, что он занимается выставками, – непринужденно сказала я. – И давно?
– Это будет седьмая. Мистер Грейсон очень щедр и поддерживает молодые таланты. Такие, как вы, мисс Мрочек.
Я усмехнулась. Про себя. Назвать меня молодой мог бы только смертный.
– Я польщена. Так что насчет контракта? Если мы все выяснили, и я готова отдать все права и все файлы на эту работу, я готова поставить свою подпись и поехать в отель, – улыбнулась я.
Все прошло без лишних слов. Контракт был подписан. Официальная дата открытия выставки была назначена на десятое октября.
Сев с такси и приказав отвезти меня в отель, я набрала номер Маркуса.
– Мне нужен номер Брэндона. Это срочно, – коротко сказала я.
Да, у меня не было номера Брэндона. Никогда даже не представляла, что буду иметь с ним дело.
Маркус, к счастью, без лишних вопросов, прислал мне номер, и я тут же набрала его. Мои пальцы делали это сами, вне зависимости от моего желания никогда не общаться с Грейсоном. Я ненавижу его.
Но мне нужно было знать. Зачем ему понадобилась эта фотография. Ведь он прекрасно знал, что ее автор – я.
– Брэндон Грейсон. – Я услышала его красивый низкий голос.
– Зачем тебе эта фотография? – пытаясь изобразить шутливый тон, спросила я.
Видимо, он усмехнулся. Я это чувствовала.
– Это ты, Мария. Должен признать, ты – отличный фотограф.
– Это я знаю. Так зачем тебе эта фотография?
– Ты подписала контракт?
– Да.
– Я не обязан отчитываться перед тобой.
– А я не обязана продавать ее тебе. – Его спокойный равнодушный тон обжигал меня.
– Ты уже это сделала.
– Но я все еще не огласила сумму.
– Ты права, самое время.
Я отчаянно не хотела продавать ему свою фотографию. Нет, черт побери, нет!
– И сколько ты дашь за нее?
– Твой вопрос некорректен. Ты автор – и это твое право назначать цену.
– Тогда я хочу за нее… Скажем, миллион. – Я нарочно назвала эту высокую цифру. Вряд ли он захочет покупать за такие деньги какую-то маленькую фотографию.
– Достойная сумма для достойной работы, – как ни в чем не бывало, сказал на это Брэндон.
– Ты шутишь? – вырвалось у меня.
– Это окончательная цена?
– Тебе так нужна эта фотография?! – не смогла удержаться я.
– Нужна? Нет. Но мне нравится ее эстетика.
– Тогда я не продаю ее.
– Поздно. Ты подписала контракт. Ты обязана продать ее мне.
– Знаешь, что, Брэндон? Я продам тебе свою работу, но лишь потому, что мне, черт подери, нужна эта выставка! А ты мерзавец, каких мир не видел!
Он рассмеялся.
– Из твоих уст, Мария, это звучит как комплимент. Окончательная сумма?
– Я уже назвала. Фунты стерлинги.
– Отлично. Уже на твоем счету. Завтра я приеду в твой отель, в восемь вечера. Мы можем поужинать вместе, и я заберу свою покупку.
– Не ставь мне условия, – раздраженно ответила на это я.
– Это не условия, а обычная процедура.
Ужин с Грейсоном. Никогда. Как я смогу смотреть на него и скрывать свою неприязнь, свое отвращение? Ведь мои глаза будут гореть ненавистью.
Но, если ему равнодушно, пусть забирает свою покупку и катится к чертям собачьим.
– Договорились. Завтра в восемь, в ресторане отеля. – Я отключилась.
Я была полна противоречивых чувств, и мне казалось, моя голова пошла кругом, хоть это и невозможно. Но эти чувства, эмоции сидели внутри меня, давили, терзали, рвали. Никчемный разговор с этим нарциссом мистером Грейсоном – и я впала в состояние, которого не знала никогда. Вру. То же состояние, что накрыло меня в костеле восемь лет назад, когда этот мерзавец сказал моей матери: «Прошу прощения, миссис Мрочек, я ужасно опоздал». Эти слова звенели в моей голове, как удары колокола. Значит ли это, что моя голова пуста, как купол костела? Нет. Она разрывается. От мыслей. Они – как удары колокола, как слова Брэндона, как все, что окружает его и связано с ним. От моей ненависти. К нему. К тому дню. К себе.
«Так ли мне нужна эта выставка? Я в любое время могу разорвать контракт, тем более, никаких действий со стороны исполнителя еще не началось, – размышляла я. – Моя работа нужна ему. Любит эстетику. Какую эстетику он нашел в той фотографии? Придет за ней… Нужно было просто выслать с курьером все файлы! Эта встреча мне не нужна. Что я буду делать, черт, вновь притворятся, что мне равнодушно его присутствие? Испортил мне всю жизнь. Черт, Мария, ты ведешь себя, как белый зайка, желающий спрятаться от хитрого лиса. Что с тобой? Ты размякла? Испортилась? Это всего лишь очередная деловая встреча, и ты будешь спокойной, как Эверест. Поболтаете ни о чем…»
– Мисс!
Громкий голос водителя застал меня врасплох.
– Приехали? – устало спросила я, открывая сумку и ища наличные.
– Да. Ваш отель, как просили. The Laslett.
Я взглянула на таксометр и молча расплатилась, оставив хорошие чаевые, отчего таксист сменил угрюмость своего лица на приветливую, едва заметную усмешку. Схватив свой кардиган, я вышла из машины, но вдруг, наперекор рассудку, я постучала в окно еще не отъехавшего такси. Водитель опустил стекло. Я наклонилась вперед.