Одержимые сердца

Морион Анна

Я вышла из авто и воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на дом более пристально.

«Маленький домик» (по понятиям молодой четы Харальдсонов) на самом деле представлял собой массивный высокий дом, сделанный из больших, грубо вытесанных досок, прилаженных друг к другу так плотно, что линии различия были едва заметны. Большая широкая терраса на втором этаже, с невысокими перилами из тонких стволов какого-то дерева, выглядела очень уютно. На ней виднелись деревянные шезлонги, на которых были надеты мягкие чехлы из искусственного меха. Рядом с террасой находилась большая веранда с раздвижными стеклянными дверями. На первом этаже было четыре широких окна, а между ними – высокая массивная деревянная дверь, к которой поднималась широкая деревянная лестница, насчитывающая шесть ступеней. Лестница и дверь были надежно укрыты широкой треугольной крышей, с которой спускался на тонкой цепи большой фонарь.

– Я забыла предупредить: у нас нет электричества, – вдруг сказала Миша, подходя ко мне. – Точнее, у нас имеется лишь одна рабочая розетка, но только для зарядки телефонов.

– Ты шутишь? – усмехнулась я. – Мой макбук умрет через четыре часа, а мне нужно срочно написать Elle о том, что я занята!

– У тебя есть доступ к интернету на телефоне? – спросила Миша. – У меня нет.

– Конечно, у меня есть интернет! Я просто зависима от него! Как же вы здесь живете? Без электричества и интернета? – хмыкнула я, удивляясь все больше и больше.

– Уверяю тебя, жизнь без интернета – просто волшебна! Мы свободны от него. А электричество нам не нужно: вечером мы зажигаем свечи и камин. И становится так уютно! Мне нужна только вода для моих цветов.

– Только не говори, что вы не купаетесь? Я тебя знаю, чистюля, – ты можешь часами лежать в ванне! – рассмеялась я.

– Для этого у нас есть целое озеро! Но у нас есть душ, конечно! Правда, это скорее шланг с водой, там за домом, но там есть деревянная кабина! – с восторгом ответила на это Миша. Она взяла меня за руку и повела за собой на невысокий причал, рядом с которым была привязана большая красная лодка. – Смотри, какая красота! Вода настолько прозрачна и чиста, что можно увидеть дно. Но на самом деле здесь достаточно глубоко.

– Да, очень красиво, – охотно согласилась я. – Но, знаешь, я не смогла бы так жить. Без электричества, интернета и с душем на улице! Даже посреди этого одинокого рая. Здесь же зачахнуть можно со скуки!

– Да, иногда здесь бывает тоскливо… Но для этого у нас есть дом в столице. А когда я устаю от Стокгольма, мы вновь и вновь возвращаемся сюда. – Миша мечтательно улыбнулась. – С этим местом у меня связано столько воспоминаний! И оно помогло мне прийти в себя после неудачного опыта в Оксфорде.

– После приступа, ты имеешь в виду? – спросила я и тут же увидела округленные от удивления глаза сестры. Я подбадривающе погладила ее по плечу. – Да, да, Мартин проболтался! Но не злись на него – он взял с меня клятву не рассказывать тебе о том, что я знаю. А я взяла и сболтнула. – Я добродушно улыбнулась. – Но мне больно оттого, что ты скрыла это от меня. Почему, Миша?

Она опустила взгляд на землю.

– Мне было стыдно… И я не хотела, чтобы ты и Маришка знали, – тихо ответила она.

– Значит, Маришка до сих пор не знает? – уточнила я.

– Нет. Только если Мартин не проболтался и ей.

Неужели! Свершилось! Я знаю о Мише то, чего не знает наша сестрица!

Я была жутко довольна этим обстоятельством.

– Ну и оставим это в прошлом! А теперь показывай мне свой дом, хозяюшка! – весело сказала я, чтобы отвлечь Мишу от неприятных воспоминаний. – А что насчет уборки? Сами? Или смертных нанимаете?

– Да, сами, но, когда мы в Стокгольме, здесь живет пожилая пара из местной деревни. Они убирают, ухаживают за цветами и лодкой, – вновь оживившись, ответила Миша.

– И кто-то добровольно соглашается жить здесь без электричества? – подтрунила я.

Она взяла меня под локоток, и мы направились к дому. Вокруг был насыпан мелкий гравий, и я с неудовольствием подумала, что исцарапаю свои дорогие ботильоны.

– Мы хорошо им платим. Тем более, им самим здесь нравится! – Миша показала мне язык. – Тебе только комфорт подавай! И кто же из нас чистюля?

– Не боитесь оставлять их в доме с запасами крови их сородичей?

– У нас их нет. Мы только охотимся.

«Ах, ну да, помню это дурацкое мнение Фредрика насчет употребления крови из бутылок! – с сарказмом подумала я. – Бедная сестренка! Он так подчинил ее себе!».

– Но это не из-за Фредрика, – вдруг сказала Миша, словно поняв мою еле заметную усмешку. – Это мое решение. Потому что… Я боюсь, что, если перестану охотиться и вести себя как настоящий вампир, у меня опять будет… Раздвоение личности. – Она горько улыбнулась.

Я обвила рукой ее талию и поцеловала в щеку:

– Этого никогда не произойдет, моя милая. Ты у меня умница.

– Надеюсь на это, – улыбнулась Миша. – Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?

– Нет. Пока что у меня нет ни времени, ни желания, – со смешком ответила я на ее неожиданный вопрос.

Мы подошли к двери, и Миша, достав из заднего кармана своих джинс ключи, открыла ее и пропустила меня внутрь.

– Сама обставляла? – поинтересовалась я, оглядывая первый этаж.

– Конечно! Не доверять же такое важное дело Фредрику с его отвратительным вкусом! – рассмеялась Миша. – Здесь у нас гостиная, с камином. Вечером зажжем его, и ты убедишься, как хорошо жить без электричества!

– Теперь верю. А как, насчет, поплавать в озере при свете луны? – подмигнула я моей сестренке.

– Отличная идея! Я только за! Можешь взять мой купальник!

– Он мне не нужен. – Я озорно улыбнулась.

– То есть… Ага, ну, в любом случае, здесь только мы! – рассмеялась Миша.

Если снаружи дом выглядел так, как того желал Фредрик, то внутри он был только Мишей: разноцветные подушки на диванах, шторы мятного цвета, яркие красивые картины на стенах, фотографии в рамках на полках. Среди них – фотография со мной, на свадьбе Маришки. Всего одиннадцать фотографий, три из которых – наша семья, одна – Миша со мной, одна – Миша с Маришкой, одна – Миша с Мартином и Мсциславом (когда Миша была еще девочкой 12 лет), одна – Миша с родителями и четыре – Миша с Фредриком. На широких подоконниках окон стояли прямоугольные цветочные горшки с розами всех цветов и оттенков.

Конец ознакомительного фрагмента.