Одержимые страстью

Кокс Конни

– Ты не должен здесь находиться.

– И ты говоришь мне об этом, когда сама несколько месяцев уговаривала меня пойти с тобой на одно из подобных мероприятий?

– Но ты так и не пошел со мной! Ты явился один.

– А разве ты пришла с кем-то?

– Не твое дело!

В ответ на ее тон Джейсон улыбнулся:

– Ты тоже пришла одна. – Чтобы не прикасаться к ней снова, он взял бокал с виски обеими руками.

– Что именно тебе непонятно, Джейсон? Я имею в виду – в наших отношениях?

– Мне непонятно,

почему ты забыла мне сказать, что беременна?

Слова сорвались с языка прежде, чем Джейсон успел понять смысл сказанного. Хотя он не понимал, почему так долго не замечал ее положения. Вероятно, просто не желал признаваться в очевидном…

На мгновение Стефани показалось, что все вокруг замерло. Она застыла на месте.

Но вот Стефани выпрямила спину и свирепо уставилась в плечо Джейсона:

– Почему ты решил, что я беременна?

Не сдержавшись, он фыркнул:

– Не нужно быть врачом, чтобы заметить явные признаки. – Он наклонился, внимательно ее изучая. – Твоя грудь округлилась. Она побаливает?

– Почему ты… Не твое дело!

Он едва заметно улыбнулся:

– Какой срок?

Стефани немного ссутулилась:

– Тебе известно самому. Помнишь, как ты сказал, будто «презерватив немного соскочил»? Мол, ничего страшного. Ты заявил тогда: «Все обойдется». Вот видишь, не обошлось.

– Воздержание – единственный безгреховный метод контроля рождаемости.

– Или воздержание, или своевременное хирургическое вмешательство. – Она с таким энтузиазмом изобразила пальцами ножницы, что Джейсон поморщился.

– Напомни мне, чтобы я спрятал от тебя все скальпели.

– Какое-то время можешь спать спокойно.

Он поставил бокал с виски на стул арфистки. Сейчас ему понадобится максимум остроумия, чтобы продолжать разговор со Стефани.

Она принялась вышагивать, стуча каблуками по помосту. Разрез сзади на платье представлял взору ее невероятно длинные ноги…

Джейсону очень не хотелось, но он должен был сделать ей замечание – как врач:

– Тебе придется носить обувь без каблуков. Каблуки дают слишком большую нагрузку на позвоночник, пока растет плод.

Она остановилась прямо перед ним на расстоянии нескольких дюймов:

– Это не плод, а ребенок!

– На самом деле…

– Хотя бы раз ты можешь отказаться от медицинской терминологии и быть человеком? Это мальчик или девочка. Это ребенок, а не просто скопление клеток, которые решили размножаться, когда твоя сперма попала в мою яйцеклетку. – Она осмелилась опровергать его принципы. – Ре-бе-нок. Скажи: «Ребенок».

Джейсон всегда чувствовал ситуацию.

– Ребенок, – послушно произнес он.

Она повернулась, сделала шаг в сторону, затем остановилась, поставив между ними микрофонную стойку.

Должен ли он подойти к ней? Оставаться ли ему на месте?

Откашлявшись, Джейсон предложил:

– Если хочешь заняться этим в уик-энд, я свободен.

– «Заняться этим»? У меня есть доказательство того, что «этим» мы достаточно позанимались. – Стефани указала на округлившийся живот.

Джейсон еще раз восхитился ее полноватой фигурой.

– Нет, я не это хотел сказать, хотя и не прочь. – Он покосился на нее, потом снова посерьезнел. – Я имел в виду… ребенка. Надо составить план действий. Мы могли бы поехать в мой дом в горах, откупорить бутылку… молока и посмотреть на звезды.

– Я никуда с тобой не поеду! Мы расстались, помнишь? Нет необходимости что-либо менять. – Ее лицо пошло пятнами.

– Нет, это ты со мной рассталась! Меня устраивали наши отношения.

– Мы были просто друзьями. Разве ты не этого хотел, Джейсон?

– Сейчас стало очевидно: мы не просто друзья. – Он указал на ее живот. – Нам хорошо вместе, Стефани. Мы должны все обсудить.

– Я пыталась, помнишь? – Она горько улыбнулась. – Уже слишком поздно, Джейсон.

– Это из-за того, что я не пришел на свидание?

– Ты не приходил на многие ужины и гала-представления. Ты не ходил со мной в кино, не обнимал меня, сидя на диване перед телевизором. Ты не делал еще много чего, что следовало бы делать, пока мы встречались. И единственное, чего ты никогда не пропускал, – это возможности оказаться со мной в одной кровати! – В ее взгляде читались гнев и обида. – Я не могу быть с тобой, потому что не могу на тебя рассчитывать!

– Я врач, Стефани. Ты знаешь, что это такое. Мало того, ты сама врач и выросла в семье врачей. Пациентам нужна помощь не только в будни.

– Да, я знаю правила. Пациенты всегда важнее. – В ее глазах сверкнули слезы. – Ты прав. Я жила с этим всю жизнь. Одно из моих самых ранних воспоминаний – мой первый день в школе. Мы с мамой и папой планировали вместе позавтракать, а затем поехать в школу. Мы вместе ходили по магазинам и выбирали мой первый школьный портфель, коробку для завтрака, а также ноутбук с моим любимым мультяшным персонажем на передней панели. – Она провела ладонью по раскрасневшейся щеке. – Хочешь знать, что произошло в тот день?

Джейсон мог догадаться.

Стефани лишь подтвердила его предположение:

– Сначала позвонили маме, и она ушла. Потом позвонили отцу… Они оба отправились к пациентам. Я знала, мои родители нужны тем людям больше, чем мне, и понимала, что веду себя как законченная эгоистка. – Слезы заполнили глаза Стефани, но она не плакала. Джейсон никогда не видел ее плачущей. – Потом было мое сольное выступление в балетной школе, первый спектакль, день вручения аттестатов об окончании средней школы. Даже если родители приходили, я в ужасе ждала, когда их вызовут на работу. Всегда кто-то оказывался важнее меня…