Одержимый любовью
Шрифт:
Сейчас она чувствовала, как пульсирует от волнения кровь в ее жилах.
Но очень скоро ее мысли уже занимала не внешность Джонаса, а размышления о том, что произойдет, когда ее брат увидит Джонаса здесь.
Селия оторвала взгляд от фигуры на лестницы и поискала глазами Хардли.
Много времени для этого не потребовалось, и когда Селия увидела его, ей бросилось в глаза мрачное выражение его лица. Устремленный на Джонаса взгляд брата не был убийственным, но в нем ясно читалось грозное предупреждение. Это предупреждение для любого,
– Как ты думаешь, что сделает Хардли? – прошептала Аманда.
– Не знаю.
Сразу после смерти Мелисент хозяйки всех домов в Лондоне всячески старались избегать включать в списки своих гостей одновременно и герцога Хардли, и Джонаса Армстронга.
Когда Джонас первый раз появился на приеме там, где присутствовал Хардли, ее брат немедленно распрощался с хозяевами приема, заявив во всеуслышание, что считает для себя невозможным находиться в одном помещении с Джонасом Армстронгом. В одно мгновение Джонас Армстронг превратился в изгнанника лондонского общества.
Но теперь обстоятельства складывались иначе. Джонас больше не был вторым сыном обедневшего графа, у него имелся титул. В качестве графа Хейвуда он являлся важным членом общества. Кроме того, он вернулся из Крыма героем войны, имеющим награды. Сама королева отметила его заслуги. Только одно это вызывало у каждой хозяйки дома желание заполучить его на свой прием или бал.
– Твой брат больше не посмеет вести себя так, как три года назад. Если он объявит хозяину и хозяйке о своем немедленном уходе, боюсь, леди Пламптон с улыбкой проводит его до дверей. Присутствие Хейвуда на любом мероприятии, куда он будет приглашен, обеспечит успех.
– Я знаю, – согласилась Селия. – Я подслушала, как леди Уорринг говорила герцогине Портсмут, что многие приглашали графа Хейвуда на свои приемы, но до сих пор он всем отказывал.
– Ну что ж, его присутствие здесь сегодня даст всем пищу для разговоров.
Все, кто находился в зале, не сводили с графа Хейвуда глаз, наблюдая, как он приблизился к ступенькам, готовясь спуститься вниз.
– Ты обратила внимание, как он прихрамывает на левую ногу? – отметила Аманда. – Я слышала, он был ранен. Похоже, рана оказалась довольно серьезной, если он до сих пор не восстановился.
Селия боролась с охватившей ее тревогой. Два года и четыре месяца, что отсутствовал Джонас, стали самым длинным, самым беспокойным временем для нее. Все это время она молила Господа о его благополучном возвращении в Англию.
И он вернулся.
Его ранили. Но не убили. И сегодня он пришел сюда заявить всем и каждому, что снова занял свое место в обществе.
Селия ощутила прилив безудержной радости, зная, какое мужество ему для этого потребовалось.
– Ты знала, что он будет здесь? – хриплым шепотом поинтересовалась Аманда.
Селия покачала головой.
– Хотя я рада, что он здесь, – спустя мгновение добавила она.
– Если твой брат, – Аманда шагнула к подруге, – попытается обидеть его, не удивляйся, если я поступлю неподобающе.
Селия перевела взгляд на лицо Аманды. То, что она там увидела, заставило ее улыбнуться.
Еще никогда она не видела свою лучшую подругу такой серьезной. Она была исполнена решимости и выглядела как солдат, готовый броситься в атаку.
– Ты так решительно настроена защищать графа Хейвуда?
– Нет, я позволю тебе его защищать, если хочешь. Я решительно настроена избавить твоего брата от перспективы оказаться в дураках. Возможно, ему даже удастся не стать завтра утром предметом насмешек в каждом салоне. Его нелепая скорбь длится чересчур долго.
Селия не могла не согласиться с Амандой. Все считали, что герцогу Хардли давно пора заняться устройством собственной жизни.
Селия опять повернулась к лестнице и сосредоточила свой взгляд на Джонасе Армстронге, графе Хейвуде. Наблюдая за ним, она чувствовала, как ее сердце словно мягкое одеяло окутывает тепло.
Толпа замерла, и только тихий гул перешептываний нарастал с каждым шагом Джонаса, спускавшегося по лестнице вниз, где стояли лорд и леди Пламптон.
Он шел с высоко поднятой головой и прямой спиной, но была в его походке какая-то скованность, как будто рана, которую, по слухам, он получил, все еще причиняла ему боль.
На нем безупречно сидел дорогой, сшитый на заказ вечерний сюртук черного цвета, аккуратно застегнутый поверх жилета из мерцающего красного атласа. Наряд дополняли элегантный шейный платок и белая рубашка, сиявшая ослепительной белизной.
Вне всяких сомнений, брат Селии тоже считался красавцем, но граф Хейвуд был просто великолепен. Когда Селия видела его, ей казалось, будто кусочек солнца проникает ей в грудь, согревая своим ласковым светом сердце. И она чувствовала, как тепло обволакивает все ее тело.
Селия всегда пыталась побороть в себе неукротимое влечение к Джонасу, объясняя его тем, что он был самым близким другом ее старшего брата и частым гостем в их доме.
Но дело было в другом. И теперь Селия это понимала. Сегодня она впервые увидела Джонаса спустя почти три года, и внутри, только с еще большей силой, вспыхнуло точно такое же неутолимое желание.
От нарастающего внутри жара у Селии раскраснелись щеки, теплая волна коснулась груди и перекинулась на живот, где закружилась, словно кипящий пузырьками водоворот. Ее растревоженные эмоции, вне всякого сомнения, давали понять, что она не просто потеряла голову.
Леди Сесилия Рандолф, которая с первого дня знала, что Джонас – единственный человек, которого она будет любить, сегодня полюбила графа Хейвуда еще больше. И от бессмысленности собственных чувств испытывала острую боль.
Какая она глупая. Абсолютно без малейшего сомнения глупая. Ее брат – заклятый враг Хейвуда. Так с какой стати он обратит на нее внимание?