Одержимый (сборник)
Шрифт:
Рэнди умирает, вдруг подумал Эвери, погружаясь в обволакивающий шерстяной кокон забвения.
Эвери был единственным, кого Рэнди посвятил в свою тайну: он носитель ВИЧ, и, уплывая в сон, Эвери представлял себе, как много раз до этого, что Рэнди придвигается, прижимается к нему, хочет заразить его, чтобы он, Эвери, разделил с ним его страшную трагедию, зная, что Эвери с радостью примет ее.
Глаза Эвери закрылись. Он выпустил большой палец изо рта.
Кто-то в комнате был рядом с ним. Эвери проснулся сразу, протирая глаза и сосредоточиваясь,
Там, в углу... Эвери напрягся. Человеческая фигура. Он не мог уверенно сказать, была ли она женская или мужская.
Эвери затаил дыхание, его заколотила дрожь, но он убеждал себя, что бояться нечего: какие-то бездомные нашли здание достаточно привлекательным, чтобы обосноваться здесь, точно так же, как сделал он и его друзья. Возможно, тот, кто пришел сюда, столь же безобиден, как та леди на углу Торндэйл и Шеридан, которая ела воображаемые апельсины и называла его сынком, когда он проходил мимо. Ему тоже, наверное, хотелось найти убежище от холода.
Но тогда почему гость прятался в тени? И почему оказался именно в этой комнате, вместе с ним, когда в доме есть десятки других комнат?..
Эвери почувствовал, как на лбу у него выступили капли испарины. Ему страшно было даже открывать глаза. Сквозь узкие щелки он смотрел не отрываясь на скорчившуюся в углу фигуру. Главное — не шелохнуться, не выдать себя, пусть незнакомец думает, что он спит, что он его не видит.
...Дуайт считал удачей, что заставил Крошку Ти рассказать ему о логове, где они жили. Теперь не сложно найти этого маленького мальчика — шлюху Джимми Фелза. Глядя на здание с тротуара, он рассмотрел слабый свет в одном из окон — возможно, он здесь?..
«Войди туда и получи, что тебе надо, мальчик, — журила его вездесущая тетя Адель. — Еще не поздно, ты сможешь еще искоренить зло».
Ему показалось, что между машинами скользнула тень, движение воздуха донесло запах духов «Вечер в Париже», любимых духов его тетки.
Подходя к парадной двери, криво висевшей в проеме, Дуайт подумал, что Джимми может как раз находиться там. Он схватит добычу и наконец выполнит свою миссию. А другие пусть ждут своего спасителя.
Дуайт взглянул на свои ноги: высокие ботинки «БН» превосходно защищали его лодыжки от каши из грязи и снега. Да и походка в них бесшумная, тихая-тихая.
Он поднялся по лестнице и проскользнул в парадное. На мгновение он остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Уткнул нос в шерстяной шарф, чтоб защититься от запаха плесени и гнили. Вот и окно, из которого шел слабый оранжевый свет, — надо повернуть налево.
Дверь чуть скрипнула, когда он открывал ее. Оказавшись в комнате, он забрался в угол и сел на корточки: отсюда, не будучи замеченным, он сможет наблюдать за всем происходящим, пока не решит, что надо предпринять.
В противоположном углу виднелась куча хлама — курток, старой одежды, одеял. Джимми?! В его памяти прозвучал
Этот слабый отчаянный голос умолял: «Но вы ведь не захотите причинить им зло, они хорошие ребята».
Правильно. Такие же, как и все прочие, погребенные во влажном уюте его подвала.
Славные ребята не торгуют на улице своими задами.
–
Так кто же там находится под горой одеял, размышлял Дуайт, но кто бы ни был: он или она, — это существо лежало очень тихо.
На локтях и коленках Дуайт дюйм за дюймом начал продвигаться в угол. Шершавое дерево даже сквозь джинсы причиняло боль его коленям. Но надо двигаться — явиться перед этим «крошкой» быстро И внезапно. Действовать надо наверняка.
Наконец он подполз достаточно близко, чтобы различить очертания головы, торчащей из-под кучи тряпья. Дуайт внимательно изучал ее, задерживая дыхание и придвигаясь все ближе.
Наверное, это Эвери. Он самый, если судить по прыщам и двойному подбородку. Большой... жирный Эвери... тот самый, о котором Крошка Ти говорил, что он такой ловкий.
Дерьмо! Если он такой ловкий, то что делает здесь, в этом обреченном на снос ледяном здании? И почему он не в школе?
Дуайт сел, положив руки на колени.
Ладно, пусть малый проснется. Зачем его пугать. При такой комплекции можно получить сердечный припадок.
Эвери лежал тихо. Мужчина (а теперь он знал, что это был мужчина) подобрался к нему, вот он совсем близко, сел и ждет, когда он проснется. У Эвери перехватило дыхание, а сердце его билось так гулко, что казалось, мужчина слышит его удары. Он вдруг вспомнил рассказ Эдгара По «Сердце-обличитель».
Что ему надо? И не связано ли с этим мужчиной исчезновение всех его друзей? А что, если...
Ему вдруг до колик в животе захотелось засунуть большой палец в рот, отвернуться от этого существа, которое вторглось в его жизнь, — и заснуть.
Но он не мог двинуться с места. Все в нем онемело, будто его парализовало. Позвоночник болел от напряжения.
Что же делать? Эвери представлял себе, как вскакивает с постели, делает отчаянный бросок к двери. Или еще лучше: быстро перекатывается и оказывается у окна, поднимается на ноги и прорывается сквозь покрытое трещинами стекло. До земли не так уж высоко. Подумаешь, несколько царапин. Эвери решил, что так он и поступит, если этот псих дотронется до него хотя бы пальцем.
Господи, если бы можно было пошевелиться!
Эвери лежал оцепенев, едва способный дышать. Он беспомощен. И не сделает никакого броска — с его-то тремястами фунтами.
А этот тип уже склоняется над ним — все ближе к его лицу. Эвери из последних сил сдерживал дрожь, поднимавшуюся в нем изнутри, и делал все возможное, чтобы подавить крик, готовый вот-вот вырваться из глотки.
Лицо мужчины было странным: какие-то светлые громадные глаза на темном пятне лица. Эвери окончательно закрыл глаза, близость этого человека давила на него.