Одержимый (сборник)

Рид Рик Р.

— Ладно, вставай.

Эвери ухитрился подняться и встать вертикально и даже выйти из ящика. Он проследовал за Моррисом мимо ряда ящиков, стараясь не показать, что от их вида у него мороз идет по коже. Было легко притвориться, что эти ящики ненастоящие и в них не держат людей как зверей. Легко — до тех пор, пока из одного ящика не раздались гулкие удары, а из другого не послышался скулеж, гортанный и очень жалобный.

Эвери уперся в стену, намеренно не сводя с нее глаз и изучая трещину, бежавшую от пола до потолка.

—

Ну вот, все в порядке. Я думаю, ты голоден.

Эвери посмотрел на пол, на пищу в собачей миске — это была серовато-оранжевая смесь. Он мог различить в ней кусочки мяса, зернышки кукурузы, горошек, листья сельдерея. Это были отбросы. Эвери закрыл глаза и перевел дыхание. Потом он встал на пол на колени перед миской и посмотрел на Дуайта.

— Это очень хорошо с вашей стороны, мистер Моррис. При моем образе жизни со мной не часто случалось, чтобы кто-то хотел позаботиться обо мне и покормить.

Он наклонился к миске и съел все, стараясь не думать о странной смеси вкусов: пронзительно-кислого, сладкого и соленого.

Покончив с едой, он посмотрел на Морриса. Он знал, что его лицо испачкано пищей, и поднял руку, чтобы вытереть его.

— Не делай этого, — сказал Моррис. Он вытащил носовой платок, присел на корточки рядом с Эвери и вытер его губы и щеки.

— Ты прекрасно себя вел, молодой человек. Я горжусь тобой.

— А я горжусь вами.— Сердце Эвери пропустило один удар, когда он произнес эти слова. Он испугался, что их наглость выдаст его с головой, боялся, что его раскусят, что он стал как бы прозрачным и его можно видеть насквозь.

— Что-о? — Моррис уставился на него.

Эвери не знал, что делать. Он попытался придумать другой ход, но Моррис опередил его и продолжал:

— Ты хочешь сказать, что понимаешь смысл моих поступков?

Пути назад не было.

— Да, думаю, понимаю. — Эвери решительно смотрел на него, прямо в глаза. — Вы делаете добро приличным детям, так?

Моррис медленно кивнул:

— Наверное, можно и так сказать.

— Я хочу сказать, что никто не обращает на нас внимания, никто не думает, сколько неприятностей мы причиняем хорошим людям вроде вас. Вы решили принять меры и что-то предпринять.

Эвери старался, чтобы его слова звучали проникновенно, пытался установить с ним контакт глазами, удержать его взгляд. Хотя это было нелегко — установить связь с чудовищем.

Выражение лица Дуайта было крайне напряженным — лицо безумца. Морщины, прорезавшие лоб и образовавшиеся вокруг глаз, выдавали его: он был много старше, чем можно было подумать, судя по его субтильности и небольшому росту. И в том, как он смотрел на Эвери, тоже было что-то ненормальное.

Казалось, он старается пробуравить в нем дыру. Эвери переминался с ноги на ногу.

— Я прав?

— Ты восприимчивый мальчик. — Моррис оглядывал его с головы до ног. — Очень восприимчивый. Может быть, тетя Адель была права.

— Кто?

— Неважно. — Моррис сложил носовой платок и положил его в карман. — Знаешь, сынок, за этим кроется больше, чем ты сказал. То, что я делаю... это как бы епитимья, искупление. Ты понимаешь мою мысль?

Дуайт покачал головой и рассмеялся.

— Тебе пора возвращаться в ящик. Мне надо покормить остальных. — У Морриса округлились глаза. — Если бы с остальными было так же легко, как с тобой.

— Обещаю, мистер Моррис, никогда не причинять вам неприятностей.

Моррис улыбнулся.

— Зови меня Дуайтом, сынок, ладно?

— Конечно. Спасибо. — Эвери последовал за ним к своему ящику.

Он решил, что не будет просить Дуайта не сажать его в ящик, зная, что такая просьба была бы преждевременной — для этого еще не настал момент, это только настроит Дуайта против него и помешает выполнить задуманное. Вместо этого он, опережая приказание Дуайта, поспешил залезть в свой ящик и улечься в нем.

Дуайт присел на корточки возле ящика и смотрел на него. Он улыбался.

— Ты особенный. Ты уверен, что это действительно так?

— Не знаю, что вы имеете в виду.

— Неважно. Думаю, я знаю, что ты за птица.

Он достал кусок веревки.

— Запястья, — сказал он, и Эвери свел свои запястья вместе и добровольно поднял руки, чтобы Дуайт мог их связать.

Дуайт все скручивал и скручивал их веревкой, потом завязал узел.

— Щиколотки, — сказал он, и Эвери молча поднял свои щиколотки, ожидая, когда Дуайт повторит всю процедуру. — Ты знаешь что-нибудь о том, где я могу найти Джимми Фелза?
–

Вопрос застал Эвери врасплох. Не зная, как разыграть эту карту, он мысленно прикидывал, что ему делать: рассказать ли о Джимми все, что он о нем знал, и таким образом добиться полного доверия... Но возможно, тем самым он подвергнет еще одного члена своей компании опасности... Впрочем, Эвери не хотелось больше думать об их судьбе.

Он не мог одновременно заботиться о них и продолжать то, что за- -думал. Он мог бы солгать и сказать, что не знает, где искать Джимми. Но тогда он тут же утратит доверие Дуайта, потому что тот понял бы, что Эвери солгал.

— Сынок? Ты меня слышал?

— Конечно, Дуайт. Я пытался сообразить, где его можно найти.

Эвери знал, что Дуайт разыщет Джимми с его помощью или без нее, но он мог попытаться увеличить свои преимущества, продолжая добиваться его расположения и доверия.

— Знаете, есть несколько мест, где он может быть. Мог вернуться обратно в «Чикен Армз». Собственно, знаете, это и есть его дом. Или он мог бы околачиваться возле галереи «Сьюпер-Пауэрс». Он проводит там довольно много времени, постоянно ошивается вокруг. Да, еще его мать... — Тут Эвери помолчал. — Я не знаю точно, на какой улице она живет. Но я узнал бы здание, если бы увидел. Может быть, это Уинтроп. — Эвери с сомнением покачал головой. — Нет, я не уверен.