Одержимый (сборник)
Шрифт:
Трубку взяли после первого гудка.
— Мон-Пьер.
Энн услышала глубокий, с легкой хрипотцой голос, как будто у говорившего побаливало горло.
— Мне хотелось бы поговорить с вами о работе. Речь идет о наблюдении за человеком. — Энн сейчас чувствовала более уверенно себя, у нее появился некоторый опыт.
— Какого рода наблюдение?
— Супружеское. Мне кажется, что мой муж...
— Я беру двадцать пять долларов в час, плюс мои расходы. Это для вас приемлемо?
— Да, это бы мне подошло. Как я сказала, у меня есть основания считать...
— Подождите. Я не люблю
— Конечно. В какое время?
— Я буду здесь весь день. До свидания.
Энн уставилась на умолкнувшую трубку и подумала, правильный ли выбор она сделала.
Контора Ника Мон-Пьера находилась в Эванстоне, на Шерман-авеню — рядом с Северо-Западным университетом. Энн поднялась на третий этаж небольшого старого задания. Там были выложенные кафелем коридоры и деревянные двери с узорными стеклами.
Дверь его кабинета была открыта. Энн вошла и с удивлением увидела за рабочим столом человека лет двадцати шести. При се появлении он встал. Энн заметила на столе — на пергаментной бумаге — бутерброд с рыбой, а рядом — блокнот, плитку шоколада и яблоко.
Он протянул ей руку.
— Ник Мон-Пьер.
Энн услышала тот же хрипловатый глубокий голос и поспешила пожать его руку.
— Садитесь! Садитесь! — Он указал на один из двух стульев с зеленой виниловой обивкой, стоявших напротив его стола.
Он глотнул молока, и Энн заметила шрам у него на щеке. Судя по лицу, Мон-Пьер был человек с характером. Энн украдкой его разглядывала. Светлый шатен, волнистые волосы коротко подстрижены на висках. Щеки гладко выбриты, серые глаза широко посажены и обрамлены такими длинными ресницами, каким позавидовала бы женщина. Впрочем, на этом сходство с женщиной заканчивалось. Его лицу придавали жесткость тонкие губы и крупный прямой нос.
Особая красота, заметная не каждому.
— Итак, чем могу служить?
— Я звонила вам насчет работы по наблюдению.
— Да, я помню.
Энн подождала, скажет ли он еще что-нибудь. Он молчал, и она продолжила:
— Мы с мужем недавно расстались, но я хотела бы сохранить наш брак. Мне кажется, что у него появилась женщина... И мне хотелось бы, чтобы вы выяснили, так ли это. Если это не так, значит, происходит что-то странное.
— Почему?
— Целый ряд причин. Порой он подолгу где-то пропадал, а когда приходил, не мог дать правдоподобного объяснения... В его шкафу я нашла женскую блузку. Однажды, когда мы уже разошлись, я звонила в течение всей ночи, но его не было... — Энн замолчала, понимая, как нелепо все это звучит. Ну и что, что его не было всю ночь, казалось, думает Ник Мон-Пьер, ты же сказала, что вы разошлись. Она боялась, что расплачется. Опустив голову, Энн несколько раз глубоко вздохнула. Затем взглянула на него и выдавила улыбку. — Догадываюсь, что вам все это неинтересно. Я говорю глупости.
— Совсем нет. К сожалению, такой вид работы потребует много времени. Да, я действительно часто слышу нечто подобное, но это отнюдь не глупости. Брак очень важная вещь в жизни людей. Когда вы хотите, чтобы я начал работу?
— Я думаю, прямо сейчас. Это будет нелегко. Он даже не сказал мне, куда перебрался.
— Ну, выяснить это —
— Как вы догадались, что я не все рассказала?
— Люди всегда так делают. И вы будете зря тратить мое время и свои деньги, если не расскажете мне всего.
Энн поглядела в окно на желтовато-коричневый гараж и начала.
Пока она говорила, Ник быстро и, казалось, небрежно что-то записывал. При этом он часто поднимал голову, как бы желая убедиться, что она ничего не выдумывает. Энн было интересно узнать, странно ли Нику все это слышать или подобные истории часть его повседневной работы.
Когда она закончила рассказ, он исписал красными чернилами несколько страниц в своей записной книжке. На улице начался дождь со снегом. Тяжелые капли стучали по стеклам. Стало совсем темно.
Над головой жужжали лампы дневного света. Энн опустила голову и заплакала.
— Я не знаю, что мне делать.
Ник долго молчал. Наконец он поднялся, положил руку на плечо Энн и сжал его.
— Поможет ли вам, если я скажу, что многие мужчины, за которыми я слежу, действительно любят своих жен?
— Как они могут? — прошептала она.
— Иногда то, что они делают, не имеет никакого отношения ни к любви, ни даже к страсти.
Энн встала, взглянула в его серые глаза, встала и быстро дотронулась до его лица, а затем отдернула руку, словно обожглась.
— Может быть, это меня больше всего и пугает! — Она поспешно направилась к двери.
Вслед ей Ник сказал:
— Я дам вам знать, как только что-нибудь узнаю.
Глава 13
Рэнди, медленно шагая по ступенькам, подошел к дверям родительского дома. Этот мартовский день чуть не сыграл с ним самую жестокую шутку, на которую способна весна: с утра ослепительно сияло солнце и температура воздуха поднялась до 55°. У Рэнди, соответственно, начало подниматься настроение. Но он очень не хотел, чтобы ему было хорошо. К счастью, капризная погода не допустила этого. Сейчас, когда он искал в темноте ключи, ему в спину хлестал ледяной дождь со снегом. Дома было очень жарко. Из кухни доносился дразнящий запах пирожков с мясом, приготовленных к луковому супу. Его родители сидели в гостиной перед экраном напольного американского телевизора устаревшей модели. Услышав их сдержанный смех, вызванный фильмом «Я люблю Люси», и уловив запахи вкусной еды, Рэнди почувствовал подступающую тошноту... Когда он раздевался, зашуршала нейлоновая куртка, и Тереза Мазурски обернулась. Увидев сына, она вскочила с кушетки и направилась в кухню.
— Я приготовлю тебе ужин. Пришлось задержаться на работе? — бросила она через плечо.
— Да, мам, я работал допоздна, но ты не беспокойся, я съел сандвич и сейчас сыт. Возвращайся к телевизору.
Рэнди устал от сочувствия и внимания. Сейчас ему хотелось остаться одному.
Мать встала в проеме кухонной двери.
— Сандвич? Что это за ужин? Съесть сэндвич можно во время ленча. Но на ужин требуется что-нибудь более существенное. Иди сюда. Садись.
Рэнди вошел в кухню и остановился в нескольких шагах от матери.