Одержимый волшебством. Черный Трон
Шрифт:
— И вы не заблуждаетесь. Освободите меня, молю! Позвольте мне жить! Или умереть! Но только не этот двойственный кошмар!
— Меня также интересует, как осуществляется перемещение человека из одного такого мира в другой.
— Во-первых, необходимо обнаружить совершенно одинаковых людей в разных мирах, которые создают между собой нечто вроде резонанса.
— Как можно обнаружить таких людей?
— С помощью специального индикатора. Прошу…
— Дайте описание такого индикатора.
— Человек, который не живет, но и не умер… а на грани… может быть нацелен на то, чтобы расширить свои знания… таким образом…
— Это подозрительно похоже на описание вашей собственной персоны.
— Это так.
— Вы пытаетесь сказать, что принимали участие в нашем перемещении?
— Нет. Я всего лишь подобрал подходящих людей.
— Вы нашли По, Энни и меня для Грисуолда и компании?
— Да, нашел.
— Как?
— Это не поддается описанию. Только опытным путем. Пожалуйста…
— Уложите его снова спать, леди.
И потом, опять, ужасным пасмурным днем, когда море покрылось белыми барашками, а палуба выделывала бог знает что под ногами:
— Доброе утро, монсеньор Вальдемар. Как дела?
— Молю, освободите мой дух, леди, и передайте морю эти бренные останки.
— Мистер Перри хочет вас кое о чем спросить.
— Хотел бы быть кратким, Вальдемар, но то, что вы сказали накануне, заставило меня задуматься. Если команда Грисуолда использовала вас, чтобы нас обнаружить, то, что они использовали, чтобы переместить нас физически из одного мира в другой?
— Для этого потребовался человек необычайных возможностей, который бы мог создать некое метафизическое пространство, просто землю, где вы трое смогли бы встретиться…
— Энни? Вы нашли нас, а Энни была вынуждена произвести перемещение?
— Именно так. Если бы вы, дорогой сэр…
— У меня больше нет к вам вопросов.
Лиги взмахнула руками.
— Удачного вам дня, монсеньор.
Когда она закрывала крышку, корабль качнуло, и крышка с шумом захлопнулась.
— Не возражаете против чашечки чая или напитка из трав?
— Думаю, что нет.
И на следующий день.
— С добрым утром, монсеньор Вальдемар.
— Если печаль живет в твоей душе…
— Рада, что вы говорите так отчетливо. Эдгар хочет еще кое о чем вас расспросить.
— Да, — сказал я. — Не понимаю, как можно было заставить Энни исполнять то, что было во вред ей самой.
— Она была вынуждена делать это по указке доктора Темплтона, искусного месмериста.
— И все же я не понимаю. Если ее собственные способности в этой области так велики, как может менее сильный практик контролировать ее? И если на деле он сильнее, зачем тогда она?
— Их способности также равны, как свеча и небесное светило, если их сравнить. И все же он может влиять на нее через наиболее уязвимое время — ее детство.
— Как он может делать это?
— Как только она была вычислена, был применен индикатор, который передавал месмерическую энергию доктора Темплтона в нужную точку на линии ее жизни.
— И это вас они использовали, чтобы фокусировать на нее эту энергию?
— Это так.
— А время, само по себе, может являться таким носителем?
— Время — это космос или бесконечность среди миров. И прошлое более доступно, чем будущее.
Я почувствовал, что качнулся, но на этот раз это был не крен судна. Я вытянул руку, чтобы опереться на гроб, но рука соскользнула, и я ударил его по плечу. Оно было твердое, как дерево.
— Ударяя мертвого человека, вы ничего не достигнете, — заметил он.
— Это случайность, — сказал я. — Извините.
Мое воображение рисовало образы счастливых играющих детей; и уже формулируя этот сложный вопрос, я мог предвидеть его односложный ответ:
— Вы говорите, что доктор Темплтон, действуя через вас, заставил Энни создать условия, которые повлияли на наши три жизни в точке, которая была наиболее благоприятной для этого, не так ли?
— Да.
— Три жизни стали игрушкой из-за жадности этих людей.
Ответа не было, но я понял, что это не было вопросом.
— Все для того, чтобы сейчас держать здесь Энни и выслеживать изготовителя золота и его секрет?
— Пока, — ответил он, — она инструмент для этого.
— Что вы имеете в виду, говоря «пока»?
— Вскоре им потребуется много денег. Поэтому Энни — пока — инструмент. Потом — ее будут использовать для других целей.
— Каких целей?
— Ее сила будет отделена… от ее личности… чтобы служить ингредиентом — в Великом Деле.
— А что станет с ее личностью?
— Она будет принесена в жертву.
— Не может быть, чтобы вы говорили это серьезно.
— Не может быть, чтобы я говорил иначе, — ответил он. — Сэр! Я повторяю! Вы ничего не добьетесь, ударяя мертвеца! Освободите меня!
— Идите к дьяволу!
— С этим я уже знаком.
Я почувствовал руку Лиги на своей.
— Успокойтесь, — сказала она.
Приходя в себя, я понял, что уже наполовину вытащил покойника из гроба и тряс его. Другой рукой Лиги провела мне вдоль позвоночника вниз, и я почувствовал, как теплое течение прошло сквозь меня. Я отпустил Вальдемара.
— Да, — сказал я. — Да.
Она закрыла его и увела меня.
И все же на следующий день я вернулся, поскольку его ответы были пищей для новых вопросов: