Одержимый
Шрифт:
Заголовок в «Чикаго сан таймс» кричал: «ЗВЕРСКИ УБИТА ЖЕНЩИНА, МАНЬЯКА ИЩУТ». В газете также давалась фотография женского тела, накрытого простыней. Этот снимок был сделан на месте преступления перед тем, как убитую перенесли в прибывшую санитарную машину. Кроме того, на вкладном листе была помещена фотография заплаканной матери убитой.
Ближе к вечеру того же дня чикагские сыщики уже не сомневались, что оба убийства в Бервине и это чикагское убийство — дело рук одного и того же человека. Специалисты подтвердили, что раны всем трем жертвам нанесены одним и тем же орудием, хотя они и не могли сказать точно, каким именно. Большинство считало, что убийца использовал лезвие
В полночь, во время пресс-конференции, мэр Чикаго заявил, что при департаменте полиции Чикаго сформирована специальная следственная группа и что убийца будет арестован прежде, чем успеет совершить новое преступление. Он разослал официальные уведомления всем своим службам; в этих уведомлениях говорилось о том, что, если у кого-либо возникнет малейшее подозрение, он должен как можно скорее связаться с департаментом полиции Чикаго или Бервина. Для этого установлена специальная «горячая линия», ее номер будет подключен к сети утром следующего дня.
Белла, мать Элизабет Роулингс, пристально смотрела на двух малышек своей дочери, на двух внучек. Они жили все вместе в маленькой двухкомнатной квартирке, которую Элизабет снимала на свой ничтожный заработок. Что теперь будет с девочками? Я слишком стара, думала Белла, у меня не хватит ни сил, ни средств, чтобы поднять их на ноги. Где же тот добрый человек, который смог бы о них позаботиться?..
Плача, она тяжело опустилась на стул. Дети недоуменно взглянули на нее. Они играли на полу бутылочками из-под оливкового масла, строя из них небоскребы и дома для маленьких игрушечных человечков. Баба — она всегда помогала им строить. Их темные глаза смотрели удивленно, непонимающе. Они не могли понять, почему мама все никак не придет с работы и почему баба все время плачет.
Белла поднялась со стула и прошла из кухни в комнату. На телевизоре стояла фотография, на которой они были сняты все вместе. Этот снимок был сделан в Сирзе, и Элизабет выпросила его для себя. Белла вспомнила, как дочь однажды сказала:
— Когда-нибудь мои девочки станут взрослыми. У них будут свои дети. Глядя на эту фотографию, я буду вспоминать, какими они были в раннем детстве.
— Я тоже буду помнить, деточка, — прошептала Белла, поглаживая рамку фотографии.
Энн собрала все газеты, имевшиеся в квартире, и выбросила их в мусоропровод, зашелестела бумага, хлопнула крышка, и все смолкло. Она прочитала все заметки в газетах и записала телефон «горячей линии». Посмотрела все телевизионные новости, слушая, как диктор перечисляет женщин, убитых этой зимой неизвестным маньяком, которого называли Чикагским Резаком.
Было уже поздно, три часа ночи, и Энн решила отложить просмотр оставшихся фотографий до утра. Она легла в постель, желая только одного — чтобы Ник был рядом с ней, поддержал ее и убедил, что этот ужасный Чикагский Резак, которого все ищут, не Джо. Она устроилась поудобнее, закрыла глаза и попыталась отогнать мрачные мысли — надо думать о чем-нибудь приятном. Но через несколько минут Энн вновь открыла глаза и стала напряженно всматриваться в темноту спальни.
Бесполезно, подумала
Налив молоко в кружку, она заметила бумажку с телефоном «горячей линии». В газете было сказано, что по этому номеру можно звонить двадцать четыре часа в сутки. А что, если поднять трубку и позвонить? Но что она может сообщить? У нее нет настоящих доказательств. Сказать что-нибудь вроде этого: «Я нашла в нашей ванной окровавленный скальпель... Я думаю, что мой муж — убийца. Но сейчас мы в разводе, и я не знаю, где он находится...» Она могла бы в отместку за причиненную ей боль дать номер телефона мотеля, но Джо там уже нет. И вообще — постаралась она убедить себя — это ни к чему хорошему не приведет. Дневники? Нет, сказать о дневниках она просто не в состоянии.
Ник, думала она, о Ник, найди его поскорее!
Металлический голос зуммера в гостиной заставил ее вздрогнуть. Кружка с горячим молоком полетела на кафельный пол и разбилась вдребезги. Энн с удивлением заметила, что молоко обожгло ей ногу.
Зуммер зазвенел снова.
Энн, приходя в себя, побежала к дверям. Ник говорил ей, что на заводе у него много работы, и он задержится там на всю ночь. Но может быть, Нику повезло, обстоятельства изменились, и он приехал сюда к ней.
Она ускорила шаги, и в это время звонок настойчиво прозвенел два раза.
— Ник? — спросила она, нажимая кнопку домофона.
В микрофон прозвучал поющий голос:
— Я должен видеть тебя.
Сейчас это пение и смех заполнят всю квартиру! Прерывая их, Энн вновь задала вопрос:
— Кто там?
Смех.
— Я должен увидеть тебя, — снова пропел голос.
Энн вскрикнула и инстинктивно прижалась к стене, как бы ища у нее защиты. Джо! Она задыхалась, сердце бешено колотилось.
Когда она снова нажала кнопку домофона, ей никто не ответил. Она поспешила к окну и вгляделась в круглую площадку перед домом. Пусто.
О Боже, думала она, что же мне делать?
Она бросилась в кухню, подняла телефонную трубку и машинально набрала номер «горячей линии», семь-четыре-четыре. Склонившись над диском, Энн прислушалась к гулким ударам своего сердца.
Из дневника Джо Мак-Эри (без даты):
«Нанести визит Энн. Не знаю, готова она для меня или нет. Она должна быть готова. Это только часть плана. Когда мы снова будем вместе, я уверен, все будет как в добрые старые времена. Но только тогда, когда я возьму ее, я ее сохраню ».
Яркие фонари автобусной остановки ослепили его. Как здесь жарко, подумал Джо, опускаясь на одно из сидений. Ему сейчас нужны были две вещи: тепло и сон.
Но заснуть не удалось. Несмотря на то, что прошел всего лишь день с тех пор, как он пил кровь, он не мог думать ни о чем другом. Эта мысль билась в мозгу, настойчиво требуя удовлетворения. Стоило ему закрыть глаза, как во тьме начинали мелькать какие-то круглые красные тени. Его воображение рисовало потоки льющейся крови, и возбуждение не отпускало его.