В оформлении обложки использована картина А. Ройтбурда из цикла «Григорий Сковорода»
Художник-оформитель О. А. Гугалова
«Три года странной войны люди утомлены…»
три года странной войны люди утомленывсе дорожает все раздражает исчезает чувство винышкура своя дорога бизнес в стане врагатревога свободно плавает ее не ввести в берегана выход с вещами ни выхода ни вещеймысли в душу впились не хуже таежных клещейвпрочем тундра тайга это тоже в стане врагатам же березки чистое поле золотые стогапросыпаешься вспоминаешь война и обратно в сонкамуфляж и бронежилет это модный фасонустановка град враг пальнет и радкресты угрюмо глядят на живых из оградпросыпаешься вспоминаешь война а дальше кудаесли завтра мир что делать солдату тогданеужто снова высотка двадцать второй этаждо свидания милый окоп и родной блиндажпросыпаешься вспоминаешь война что же будет потомто ли русский мир то ли еврейский шоломи что-то снилось а что забыл но
снилось всю ночьвроде метался кричал но никто не хотел помочь
1 января 2017
Январь 2015-го
Под праздничный гром петард
«То тут то там небольшие взрывы, под праздничный гром петард…»
То тут то там небольшие взрывы, под праздничный гром петард.Вылетают стекла, искалечены двери – ущерб небольшой.Где-то ходит какой-то ублюдок, если вежливо, то – бастард,без работы, должно быть, гад, ни гроша за душой.Пожалеем его, он – пропащий, он – подрывник,он ошибается только раз, как и сапер.К тому же убитых нет, повторимся – ущерб невелик.Но лучше бы он в магазине булочку спер.Лучше бы поздней ночью он взломал какой-то бутик,он был бы не подрывник, он был бы правильный вор.Он был бы подлец, наживающийся на чужом,но взрывчатка в сумке – это уж слишком, поверь.Ходи с ножом, негодяй, промышляй грабежом,но не клади человеку бомбу под дверь.Потому что от наших душ пойдет взрывная волна,и накроет тебя она, ублюдок, тебе не спастись, подрывник.Потому что эта волна – разрушение. И войнаиз разбитых окон кажет ужасный лик.
3 января 2015
«Смех сквозь невидимые миру слезы…»
смех сквозь невидимые миру слезыи синие сентябрьские стрекозынад матовой поверхностью прудазагустевает сумрак предвечернийиз зарослей густых библейских тернийрастут стихи не ведая стыдаздесь быть могла купальщица нагаяздесь шахматы с трудом передвигаямогли сидеть два старца над доскойразмеренной расчерченной на клеткимогли играть в пятнашки малолеткимог стать монахом человек мирскойна миг на час на день не все равно лии кто измерит груз душевной болина фоне исчезающего днялиствы слегка желтеющей пропащейс ветвей сорваться все же не спешащейи жизни уходящей от меняздесь быть могли и нимфы и сатирымог аполлон бряцать на струнах лирыиз панциря рептилии здесь могстоять державин или ломоносовбердяев иль какой иной философзамкнувший рот и сердце на замокздесь никого лишь темный пруд да ивапейзаж весьма банального разливастрекозы водомерки посвист птици в этой пустоте как наважденьямелькают смерти свадьбы и рожденьячерты и очертанья милых лиц
8 января 2015
«От скромности не умирают. Правитель отправил трон…»
От скромности не умирают. Правитель отправил тронв кладовку, а в тронный зал поставил грубо сколоченный табурет,выкрашенный с потеками. И – не умер. Сегодня онмоложе, чем его же старый парадный портрет.На парадном портрете он в латах и в рубище, только рубинв перстне, и вырожденье, пардон, выраженье лица,выдают в нем гада – покорителя высот и глубин,моллюска, спрятавшегося в раковине дворца.На книжных полках разрозненные томаего предшественников: стоят себе, ну и пусть.Сам написал брошюру. На большее времени и ума,не хватило, зато вся страна заучила ее наизусть.В обиходе его – ни скипетров, ни держав, ни корон.Золото запрещено. Роскошью стала медь.Наследник ночью приходит в кладовку – потрогать трон,полюбоваться, а при случае посидеть.Правитель знает об этом. Но не проливает слез.Молодо-зелено. Пусть веселится пацан.А если сын заиграется, если дело – всерьез…Что же – казнить сыновей и раньше случалось отцам.
12 января 2015
«По окончании войн опускаются руки скажи…»
по окончании войн опускаются руки скажикак восстановим руины куда девать блиндажиполезные бункеры окопы или траншеии главное блин куда подевался врагкоторого раньше гнали в три шеичерез всю европу и где наш победный флагвесь дырявый от пуль и осколков и все же победныйгде железный меч и щит начищенный медныйгде доспехи кольчуги и стрелы в кожаном колчанекак нам теперь обходиться без этих предметовбез воинственных предков и их заветов-запретовбез железных птиц проносящихся в вышинепо окончании войн не знаешь что делать теперьхорошо если враг вновь постучится в дверьстарую мать убьет изнасилует дочь и сестрицутогда-то и встанем плечом к плечу и затянув ременьс боями европу пройдем и захватим вражью столицуи навсегда внесем в календарь этот великий день
15 января 2015
«по городу носят взрывчатку в пластиковых пакетах…»
по городу носят взрывчатку в пластиковых пакетаххозяйственных сумках и маленьких чемоданахтопчут асфальт и брусчатку мы узнаем об их секретахпосле взрывов и это просто уточнение данныхсколько окон выбито сколько балконов упалоесть ли убитые или все живы-здоровытолько напуганы тем что мирной жизни не сталослучилась война а законы войны суровыили их просто нет и взрывы вошли в привычкуне встаем из-за столика только вздрогнем и лица мрачнеевраг выбирает оружие как вор подбирает отмычкуа дверь открыта и так говоря точнее
18 января 2015
«Надеешься на одно а думаешь о другом…»
Надеешься на одно а думаешь о другомнаедине с собою говоришь как с врагоми правильно быть начеку это главный принциподиночества и фантазии повезет так мечтыгонителя ангела глядящего в высотына душу как на пастушку в объятиях принцабыть любимым для ангела значит обернуться скотомхорошая сказка приберегает секс на потомсвадьба сказке конец реже кровать и родыбез лишних деталей без похоти без болейкровотечений тут принцип никого не жалейсамый строгий закон это закон природыбыть гордым для ангела означает стать слугой сатаныи знать что все решено и века сочтеныи озере огненном кончатся все бореньякопыто выставит как у Брейгеля древний Икарпятку и к небу взамен подымается пари в этом причина глобального потепленьябыть свободным для ангела означает парить в облакахне заботясь о нищих о детях о старикахо падших женщинах об агрессивных подросткахо исчезающих видах которые занесеныв красную книгу ни о спасенье страныдаже если это россия в крови и зеркальных блесткахангел на службе посредник между Господом и тобойон видит как ты тайком читаешь плейбойпредставляешь смерть любимых ближних и дальнихи ужасаешься собственным мыслям наединес самим собою и плачет на самом днеангел-хранитель гонитель многострадальных
19 января 2015
«Склонная к полноте и рассуждениям дама…»
Склонная к полноте и рассуждениям дама,уже получившая пенсионные льготы,говорит: «Я – последовательный противник Майдана.(О себе – в мужском роде, так было принято в семидесятые годы.)Уж лучше бы жить нам под президентом-вором,набивал бы мошну, а нас бы не трогал, боров.Воровство – привычное дело для государства, в которомнам выпало жить, – страна побирушек, поборов,тут взятка – налог чиновнику с черного нала,тут рекет – налог мерзавцу за безопасность.Я – противник Майдана, но боже, если б я знала,у чему приведут перестройка и – как ее? – гласность!Меченый Мишка и Ельцын – хозяин-барин.Девяностые с уголовщиной романтичной и бурной.Думаю, что в гробу перевернулся Гагарин,впрочем, он кремирован, значит, прах летает над урной!»Я уже не слушаю, а смотрю, как серенький столбик пеплаиз последних сил цепляется за тонкую сигарету,на занавеску, на внучку – как выросла и окрепла!на рюмку с ликером, что будет выпита ближе к лету,на обои потертые, зато – хороши картины,подарки друзей-художников, которых она любила,а она могла оторваться, вырваться из рутины,но вот – власть советов поменяли на власть дебила.А она говорит, говорит, видать, для нее это важно,что-то юное в тусклом взгляде на минуту воскресло…Я думаю строчкой Бродского: «Дорогая! Не ваш, нои ничей верный друг Вас приветствует из антикварного кресла».
20 января 2015
«Большая страна не только видится, но и любится на расстоянии…»
Большая страна не только видится, но и любится на расстоянии,чтобы рукою своей до тебя не дотянулась,чтобы тебя не прижала сильнее, чем прижимала ранее,чтобы ее объятия на горле твоем не сомкнулись.Издалека, из Австралии, чуть поближе, ну, из Швейцарии,не замечаешь лиц тех, кто трясется в транспорте,не жиды ведь и не китайцы, а наши, арии,и фотки квадратные и надписи нежные в паспорте.А попадется рябина заезжая или березка залетная,или калинку-малинку сыграют по местному радио,плачешь, хоть эта малинка веселая, искрометная,как и все, что западом у нашей страны украдено.Или церквушку построит община – меж небоскребами,не Спас на Нерли, но белая, купол редискою с крестиком,и не захочешь общаться с евреями высоколобыми,с протестантами пылкими, с Римским Христовым наместником.И думаешь: враг силен, но, Отечество, ты победишь его,и видишь огромную женщину с мечом и щитом, и в шлеме,а чудище обло, стозевно и лаяй – как у Радищева,не имеет пока отношения к нами избранной теме.
21 января 2015
«Да, конечно, выросли, подтянулись и поумнели…»
Да, конечно, выросли, подтянулись и поумнели,влезли в компьютер, на котором клином сошелся свет,но так и не вышли из гоголевской «Шинели»,потому что из этой шинели выхода нет.Мы копили деньги. Мы шили ее всем миром.И вот разбойник ночной сорвал ее на мосту.Ах, если бы мама в детстве лечила нас рыбьим жиром!Ах, если бы полицейский ночью стоял на посту.Ах, если бы он разбойника взял за шкиркуи свел в участок, ни слова не говоря,мы бы не пили запоем, не кололи бы в вену ширку,не праздновали годовщины великого октября.И если бы эта шинель, которую мы надели,как шкура вторая прочно к нам приросла,мы бы уверенно шли к нашей конечной цели,и хворь бы нас не скрутила, и смерть бы не унесла.
