Апокриф – незаконный полукровокот святости и вымысла: неловок,никак не может втиснуться в канон,пролезть в догмат, вписать кого-то в святцы,взлететь, над колокольнею поднятьсяи сверху слушать колокольный звон.Но он живет, без славы и огласки,ему довольно прав волшебной сказкио глиняных оживших воробьях,святых кентаврах, силачах псоглавых,о чертиках, чумазых и лукавых,плодящихся в неведомых краях,родителях Марии престарелых,об ангелочках пухлых, крыльях белых,растущих сквозь рубахи, о слезеокаменевшей,
о целебных водах,об озлобленных, проклятых народах,идущих по неправедной стезе.Апокриф – незаконный брат Писанья,он обречен на долгие скитаньяиз церкви в церковь да из уст в уста,минуя ухо, разум потрясая,идет фигурка темная, босая,чтоб с покаяньем пасть к ногам Христа.
18 июля 2015
«Священный гимнарий российских военных побед…»
священный гимнарий российских военных победторжественны оды обилен дворцовый обедалмазами звезды сверкают на лентах атласныхмундиры к лицу молодежи но и стариковони украшают глядят из седых париковглаза завидущие на убиения праздниктак ламех кичился убийством и жен призывалвнимательно слушать как юношу он убивалмол цила и ада послушайте мужа красоткион крепкий убивец отмстится стократ за негои жены развесили уши не зная тогочто жизнь человека не стоит табачной щепоткищепотки понюшки из той табакерки златойподаренной маршалу вместе с надгробной плитойиз царственных рук ничего что красны и опухлии кольца на пальцы не лезут и что там кольцокогда из тебя выпирает рябое лицокак лес раздвигая седые парадные буклисвященный гимнарий российских военных победкогда человек есть застывший парадный портретнад пышным столом и фелица глядит благосклоннокак славные воины пищу глотают рычаи что там одежда что там кружева и парчакогда под одеждой зудит похотливое лонои оды гремят с пожелтевших старинных страници толпы ревут вот опять расширенье границвот вражеской крови бадья вот плененные гадывот нелюди в чуждых мундирах с чудным языкомвот в спальню фелицы любовник крадется тайкомвот высятся над петербургом соборов громады
19 июля 2015
«Карета катила и кони ступали…»
карета катила и кони ступалии певчие пели вы падалью пализа должность квартиру и кус даровойза ближние дали и дивные былиза ордер на обыск но вы позабылибез предупрежденья стреляет конвойбез предубежденья навскидку и меткослучаются промахи больно и редкомы передовые на передовойсалют пятилетка салют пятилеткакак выполнишь план так в газете заметкаи записи в книжке как ты трудовойстоял часовой в долгополой шинелив буденновке шлеме и сосны шумелидолжно быть предчувствуя лесоповалсидел часовщик неподвижно в окошкеподвыпивший доктор катил в неотложкене слышно чтоб кто-нибудь здесь горевалне видно слезы на щеке у вдовицыне слышно рыданья в гортани певицыни вкуса ни слова в замерших устахи тени из темного прошлого скажемкарета и лошади с черным плюмажеми строки доноса на желтых листах
21 июля 2015
«Они были проще нас. Но жизнь их была сложнее…»
Они были проще нас. Но жизнь их была сложнее.Они были бесстрашны. Но жизнь их была страшнее.Собственно говоря, жизнь состояла из пугалвокруг ребенка, который поставлен в угол.На горох, на колени, в угол – не встать с коленей,не сбросив тяжесть потерянных поколений,не оставив их с угрюмым посмертным задоромза высокой оградой, за прочным райским забором.
23 июля 2015
«Пришедше на запад солнца видевше свет вечерний…»
пришедше на запад солнца видевше свет вечернийслышавше вой и крики необузданной чернивзывая к совести тех в ком совесть и не ночеваланатянув на голову край китайского покрывалаа мы ночевали-дневали и ходики над головоютикали и занавеска на окне была кружевноюи коврик на стенке был вышит крестом болгарскими каждый из нас заражен был духом бунтарскиммы знали что пламя возгорится из ленинской искрынам пели броня крепка а танки естественно быстрыкуба любовь моя остров зари багровойкуба отдай наш хлеб и начинай по новойсахар из тростника ласковый дым сигарыинтербригады-лорка повторяется плач гитарыопанас и коган немцы да хуторянеи кто помянет нас наглотавшихся этой дряникто поставит свечу в часовне хоть какого патриархатав опустевшем краю где когда-то стояла хатагде гуляли девки и сушились горшки на тынеа в газетах писали об асуанской басурманской плотиненаши жизни ничем не лучше забытых событийгосударственной лжи опутавшей тысячью нитейинженеров совслужащих пастухов и дояроки тебя диссидент-шизоид и тебя философ-припарок
27 июля 2015
«Сотри случайные черты и школьная доска черна…»
сотри случайные черты и школьная доска чернаи пашня зимняя черна в ней нет ни одного зернани тучки в небе голубом ни рыбы в синей толще водсотри случайные черты вот пустота и над и подсотри случайные черты и мир исчез как не бывалсотри случайные черты и мир исчез в один провалсотри случайные черты где Божий храм и Божий райсотри случайные черты нет лучше все же не стирай
28 июля 2015
«Он решался шептать о том, о чем вслух не…»
он решался шептать о том, о чем вслух неговорили, сидя с кем-то на маленькой кухне,вмещавшей все неудобства советского быта,в раковине стопкой посуда стояла немыта.он знал фамилии – лосский, флоренский, бердяев,но в жизнь впускал сексотов и негодяев.приходили сексоты в гости, приносили бутылкув обмен на информацию, что складывали в копилку,вернее, в картонную папку, с грифом «секретно»,и жизнь продолжалась – не секретно, скорей – незаметно,в бездействии тайном, без страсти и умысла злого…прослушка в стене расширялась, фиксируя каждое слово.
29 июля 2015
Август 2015-го
Когда хоронят эпоху
«Когда хоронят эпоху стихотворные строки…»
когда хоронят эпоху стихотворные строкичто комья земли летят в огромные ямыгде вы в пенсне и манишках поэты пророкигде дети все в кружевах где в шляпах огромных дамыгде золоченые рамки стандартных размеровзвонкие ямбы и чуть спотыкающийся перихийгде названья предметов описания интерьеровгде Царю Небесный утром и вечером Свете Тихийгде цоканье конских копыт по гранитной брусчаткегде нарядная публика на маленьком пароходевсе то что было в расцвете а до того в зачаткевсе что было в ходу или просто в тогдашней модегде колбы реторты и бутыли в лучшей аптекегде милосердные сестры с красными их крестамигде культяпка что помогала передвигаться калекегде письменные столы с исписанными листамигде пишущие машинки и иные приспособленьядля облегченья труда и для взрослой забавыгде преступники возвращающиеся на места преступленьягде отважные сыщики что всегда совершенно правыгде в папахе и бурке в долину спустившийся горецгде щурящийся на солнце старый торговец татарингде пат паташон в крайнем случае макс и морицгде пиитический слог никчемен и высокопаренкто вспомнит об этом всем когда хоронят эпоху