Один день Христофора
Шрифт:
Он лежал и видел картины, сцены той жизни, которую собирался покинуть.
Он невольно улыбнулся, вспомнив, как в детстве по приставной лестнице пытался взобраться на небо к богу.
Прошептав молитву и услышав вздох бога, Ипатий воздел руки, как-то нелепо всхлипнул и умер, но руки его еще кого-то искали, тянулись к кому-то...
Через три дня Ипатия похоронили за ржавой оградой непомерно разросшегося кладбища.
Шел дождь.
Посреди раскатов грома, для Ипатия как будто раскрылась земля, и он
Дождь разогнал случайных зрителей церемонии и тех, кто уже давно умер или никогда не жил...
* * *
Христофор шел и вспоминал старика...
"Странный старик... и я откуда-то его знаю..." - размышлял Христофор...
Он шел, поджимая ноги как цапля, он не мог освободиться от власти каких-то смутных воспоминаний.
"Столько лет я носил в себе эти воспоминания..."
Задумавшись, Христофор прошел через арку, повернул налево, потом направо, снова налево и очутился перед портиком служебного входа в театр.
Он не решился войти, чтобы расспросить о Кире, жене, понимая, что ответы на его вопросы будут уклончивы или неприятны.
Узкий петляющий переулок вывел Христофора к дому с крыльями флигелей, который напомнил ему сон и вызвал ощущение тревоги, и такое острое, что спазма сдавила горло.
С трудом сглотнув слюну, он тяжело привалился спиной к ограде.
В окне дома напротив, затянутом ветвистой решеткой, почудилось движение.
Христофор смахнул слезы, которые заволокли ему глаза.
Створка окна приоткрылась. Обрисовался угол буфета, рисунок стула, настольная лампа, часы и белесое, тонкогубое личико девочки 13 лет среди загнивающих бегоний в горшках.
– - Кого-то ищете?..
– спросила девочка.
– - Ищу немку и ее племянницу...
"Вылитая Соня..." - подумал Христофор.
С детства знакомым ему движением девочка завязала волосы на затылке лентой.
Христофор как будто вернулся на 30 лет назад...
Царило лето...
Соня лежала на плоском камне, изображала спящую ящерицу.
"Здесь бы и остаться..." - подумал Христофор.
Неожиданно зазвонил будильник.
Порыв ветра поднял пыль, палые листья.
Створка окна захлопнулось, и тонкогубое лицо девочки исчезло, а Христофор все еще стоял и смотрел, не мог отвыкнуть от прошлого.
Он провел рукой по лицу и, опустив голову, пошел вниз по переулку, свернул налево, направо и остановился, увидев женщину в кашемировой шали с большим животом. Босые ноги женщины утопали в заношенных мужских ботинках. В руках она держала куклу с розовым бантом и закрывающимися глазами. На худых запястьях позвякивали серебряные браслеты. По овалу лица, отличающемуся нежностью черт, более тонких, чем правильных, было видно, что она не родилась в этом жутком доме, в котором жила, а попала в него по стечению неких несчастных обстоятельств.
Чуть поодаль в луже, вытекающей из арки, плескались два малыша, почти голые.
Из арки вышел мужчина, грузноватый с угрюмым, небритым лицом, на котором были видны следы бессонницы, старившие его.
– - На вас опять поступила жалоба...
– заговорил незнакомец и как-то судорожно улыбнулся женщине.
– Но вам тревожиться не о чем...
– - Ну да, конечно, мне не о чем тревожиться... мне давно следовало уехать из этого проклятого города...
– сказала женщина тонким, злым голосом, не лишенным некоторой мелодичности.
"Боже мой, это же Сара, сирена..." - Христофор вытер вдруг вспотевшие ладони. Он узнал женщину по голосу.
– - Погода совсем испортилась... который день идут дожди...
– - Мне тоже от них как-то не по себе...
– Прикрыв рот рукой, Сара зевнула.
– - Было приятно с вами поговорить, но, увы... обстоятельства принуждают... к сожалению, они складываются не так, как нам хотелось бы...
Пауза.
– - Возможно, я суюсь не в свое дело, но вам надо вернуться в театр... не знаю, известно вам или нет... примадонна готовит спектакль... и я не сомневаюсь, она с радостью даст вам роль... пусть и не главную...
– - Ну да... все главные роли она оставит для себя...
– - Говорят, она потеряла голос...
Пауза.
– - Спасибо, конечно, за участие...
– отозвалась сирена.
– Но я не могу понять, какой вам от этого прок... я из прошлого... отрезанный ломоть... здесь много таких, как я... ни имени, ни положения, ничего... нет, несчастной я себя не считаю... у меня есть дети... вон они... купаются в луже...
– - Вы прелестное существо...
– сказал незнакомец прерывающимся голосом и отвел взгляд... он как будто испугался своей откровенности.
– - Вовсе я не прелестное существо... вы заблуждаетесь... да вы и сами не верите своим словам, потому что им нельзя верить...
Пауза.
– - Все повторяется... со мной это уже было... и прошло...
– Сирена невольно вздохнула.
– А вы умеете быть приятным... чего не скажешь о вашей жене... нет, я ничего не имею против нее... и не таю никакого зла, хотя она была несправедлива ко мне...
"Вот как... а я и не знал, что они знакомы..."
Христофор отступил в замешательстве и не без некоторого нравственного потрясения от увиденной сцены, пошел дальше, свернул налево, потом направо.
Он шел и думал о странной судьбе Сары.
"Всю жизнь на сцене, даже когда за кулисами..."
Вспомнив оплывшее лицо Сары, крашеные волосы, штопанную кашемировую шаль, ему невольно представилась Кира, такая же потерянная и одинокая в чужом городе...
Час или два Христофор блуждал в лабиринте переулков старого города и снова он вышел на площадь, на которой все еще шумела толпа.
Люди почти равнодушно слушали ораторов.
Каждый из ораторов утверждал какую-либо истину, которая опровергалась последующими ораторами как заблуждение.