Один день
Шрифт:
— Это жестоко и несправедливо.
— Такова жизнь.
— Лучше бы мы вообще не появлялись на свет.
— Да.
— Алан, я прекрасно понимаю твои чувства. Я думаю, ты тоже понимаешь мои.
— Не сомневайся.
Оба посмотрели на часы. Тринадцать. Разгар дня. Зенит жизни.
— Давай улетим куда-нибудь подальше, — предложил он, — Чтобы никто не мог нас увидеть.
— Никому до нас нет дела. Каждый заботится о себе.
Они сели в геликоптер, захватив необходимое. Алан проложил курс в район субтропических лесов. Они провели
— Пора возвращаться, — сказал он, смотря на циферблат, — Четырнадцать часов.
Машина принесла их обратно, к поселку, к хижине, к друзьям. Курт, Дин, Сандра изменились до неузнаваемости, это были зрелые мужчины и женщина. Курт еще больше раздался в плечах, Дин стал долговязым флегматиком, Сандра тоже остепенилась, движения ее приобрели аристократизм.
— Скучали без нас? — осведомился Алан.
— Разумеется, нет, — отрезал Дин, — Как впрочем, и вы.
Все рассмеялись. Процесс шел своим чередом: необратимый процесс, который нельзя остановить. Они сидели за столом и принимали пищу.
— Предлагаю совершить путешествие к последним городам, — сказал Курт.
— А я хочу в обсерваторию, — это высказалась Сандра.
— Я бы предпочла Зал искусства, — произнесла Шер.
— Сколько людей, столько и мнений, — решил Алан. — Что ж, пусть каждый выбирает сам, но лично я отправляюсь с Куртом.
— Отлично! Вылетаем! — Курт довольно стукнул по столу кулаком.
— Ладно, уговорили, я с вами, — проворчал Дин.
Женщины уставились друг на дружку. Секунды внутренней борьбы.
— Мы отправимся на орбиту.
Огромная, пустынная, мертвая равнина, полностью лишенная растительности, раскинулась перед ними, бесконечное плато, убегавшее на тысячи километров во все четыре стороны света. Казалось, оно покрывало всю планету. Трое мужчин в защитных комбинезонах стояли возле остывающего коптера, в паре километров от них в пыли скорчился город. Алан отметил, что на земле вновь появились тени. Тени будут удлиняться.
Город разлагался здесь миллион лет. Планета старательно уничтожала его дождями, ветрами, жарой и холодом. Временем. Но город боролся с забвением: руины непреклонно возвышались над пустыней. Нет, долго он не выдержит, еще немного, и рассыплется в пыль.
Курт вытащил из грузового отсека небольшой эллипсоид, нажал какую-то кнопку и положил его на песок. Предмет с жужжанием взмыл в воздух и завис где-то на уровне глаз. Бодрый металлический голос заговорил:
— Здравствуйте, люди, я Гид, я знаю все об этом памятнике древней истории. Я буду сопровождать вас в путешествии и не заговорю, пока вы не попросите.
— Пойдем, — махнул рукой Курт.
Гид вел их к городу.
— Как назывался этот город? — спросил Алан.
— По имеющимся в летописях сведениям он назывался Гонконг. Он стоял на берегу океана. Океан давно высох, движения пластов стерли неровности рельефа.
— Сколько в нем жило людей?
— Приблизительно десять миллионов.
— Какова роль городов? — поинтересовался Дин.
— Города аккумулировали материальные ресурсы человечества, были средоточием культуры.
Большинство обитателей Земли почти всю свою жизнь проводили в городах. Самые большие назывались мегаполисами. Некоторые города были столицами государств. Все производство концентрировалось в городах. Города являлись форпостами цивилизации в покорении мира, и много позже, с освоением космоса, не утратили своей решающей роли.
Они допрашивали Гида с возрастающим интересом. Алан шел по стершимся в порошок улицам, представляя себе, как миллион лет назад здесь кипела жизнь, людские реки текли вдоль автострад, поезда с оглушительным воем проносились по эстакадам. Здесь как нигде сильно ощущался дух человеческого присутствия, даже после стольких лет. Алану пришла мысль, что все сделанное ими бессмысленно. Замки из песка, смываемые прибоем времен. Ты в силах изменить мир, плоды твоих трудов будут наполнены значением, конечно, если найдется свидетель, способный их оценить. Они смотрели на пустую сцену, на ветхие декорации без актеров, при виде которых ком подступал к горлу.
Пустоте не нужны шедевры. Пустота к ним безразлична.
— Думаю, хватит, — сказал он. — Мы достаточно увидели.
И они повернули назад.
— Люди погибли, — произнес Дин, — но отчего?
— Люди исчезли, — поправил его Курт, — просто исчезли, испарились, словно их и не было.
— А разве это не равносильно смерти? — воскликнул Дин.
— Этот вопрос можно отнести к разряду философских. Смерть не нарушает гармонии материального мира, тело умершего остается на прежнем месте. Что касается исчезновения…. Ничто не может просто так исчезнуть, ни материя, ни энергия.
— Я знаю этот древний закон: если что-то в одной точке пространства исчезает, значит, оно обязательно появляется в другой. Людей нет больше в Галактике, куда они могли деться?
— Я не знаю, — развел руками Курт.
— Никто не знает, — отрезал Алан, — потому что никто не работал над проблемой вплотную, времени слишком мало, чтобы решать столь отвлеченный вопрос. Никому не захочется ломать голову дольше минуты. Ни у кого не хватит терпения.
— Я знаю ответ! — внезапный крик откуда-то сверху.
Они вскинули головы. С возвышения, довольно ухмыляясь, на них смотрел Яков. Он каким-то образом ухитрился взобраться на постамент памятника, статуи человека без правой руки и головы. Уцелевший рукой он указывал на пустыню, будто хотел показать им нечто важное. Постамент был квадратный, не меньше пяти метров в высоту.
— Это еще кто? — спросил Курт.
— Ты его знаешь? — спросил Дин у Алана, потому что Яков сверлил взглядом только его одного.
— Знает! Мы с ним знакомы! — крикнул Яков, — Ну как твоя жизнь, Алан? Уже прожил половину? И что же ты делал все это время после обеда? А твои дружки-придурки? Какими ветрами вас сюда занесло?