Один из… Дилогия
Шрифт:
Сигналы с русского аппарата принимали, буквально, всем миром. Учились взаимодействовать, «передавая» вахту друг другу, сначала Голдстоун, потом Канберра, потом Йоханнесбург. Эти станции были расположены с интервалом долгот примерно 120 градусов и теоретически могли принимать сигнал круглосуточно. Вумера и Мадрид страховали коллег. У Советов была пока всего одна большая антенна, в Крыму, но и этот 40-метровый монстр в одиночку не справился бы. После передачи снимков провели интересный и слегка безумный эксперимент. Настроив усилители по максимуму, стали ловить сигнал всенаправленного передатчика-транспондера. Меньше двух ватт и без усиления! С грехом пополам, на пределе возможностей, сигнал поймали. Естественно, извлечь из него информацию было бы немыслимо, но сам факт говорил о том, что возможности космической связи далеко не исчерпаны.
И вот, пошел неспешный процесс передачи. Меньше ста бит в секунду, и чтобы передать один кадр, потребуется почти час! (в реальности для Маринера-4 скорость была 8 бит в секунду и на передачу одного кадра требовалось 8 часов — прим. авт.) Прием всех кадров — это работа на несколько дней, но хотя бы самый первого снимка вполне можно дождаться! Есть у аппаратуры еще одно неприятное ограничение — пока не принят весь кадр, посмотреть на результат нельзя. Поэтому, ждем сорок минут, ждем и думаем.
Через два года, когда к Марсу должен полететь следующий «десант» с Земли, нынешние аппараты, кажущиеся чудом техники, устареют принципиально. Хотя бы потому, что запускать их будут совсем другими ракетами, и следовательно, лимит массы возрастет в несколько раз. И больше не будет ФТУ, все данные будут писаться на бортовой магнитофон сразу в цифровом виде. У аппаратов будет совсем другая энергетика, и мощные передатчики с большими раскладными антеннами позволят повысить скорость передачи на пару порядков. И камеры будут совсем другими, если не врут кудесники из Белл Лабс, недавно построившие прототип, названный «пузырьково-зарядным устройством» (в нашем мире ставшее известным десять лет спустя как ПСЗ-устройство, а позже ПЗС-матрица — прим. авт.). И бортовые ЭВМ будут не чета нынешним! И вовсе не будет выглядеть безумием попытка посадки на Красную планету, плотность и параметры атмосферы мы теперь знаем, условия на поверхности тоже…
А он, Вернер Фон Браун, как всегда, знает больше всех. Он знает, какие есть способы посадки, знает их сильные и слабые стороны. А также, он заранее знает много мелочей. К примеру, не имея точной модели марсианской атмосферы, а точнее, не организовав постоянное наблюдение за погодой на планете, невозможно произвести точную посадку в заданном районе. Слишком велики вариации температуры и плотности, плюс пылевые бури… То есть нужно либо садиться с промежуточной околомарсианской орбиты (так садились «Викинги» — прим. авт.), либо делать долгоживущие спутники Марса и наблюдать за планетой постоянно. В первом случае придется запастись дополнительным топливом, хотя можно сильно сэкономить, если гасить скорость для выхода на орбиту аэродинамически… Главное, не перепутать метрические и имперские единицы! (реальная причина гибели Mars Climate Orbiter в 1998 году — прим. авт.) Но для этого нужно точно знать свойства атмосферы! Все-таки, спутник обязательно нужен, и скорее всего, первая посадка будет с промежуточной орбиты.
Но выбрать точку посадки мало. Вернер был уверен, что с этим проблем не будет. Проблемы начнутся после отстрела теплозащитного конуса, когда в жиденькой атмосфере планеты даже огромный парашют сможет лишь немного замедлить стремительно падающую вниз машину. Что делать дальше? Укутаться в баллоны-амортизаторы, как сделали русские со своими ранними «Лунами»? Но так можно посадить только небольшой аппарат, притом с кучей ограничений и с огромным риском. Попадется большой острый камень, и все, прилетели. В любом случае, это решение «для бедных». Садиться нужно честно, на двигателях, прощупывая пространство под собой радаром, выискивая ровное и безопасное место. Все это, конечно, технически осуществимо, особенно после посадок автоматов на Луне, которые уже стали почти привычными…
Какой-то сообразительный человек догадался вывести на большой экран счетчик времени, оставшегося до приема первого кадра. Всего пять минут, и загадка Фобоса будет разгадана. Для Вернера, конечно, никакой загадки не было. Вся эта идея «пустого внутри» Фобоса высосана из пальца из-за неверной оценки астрономических данных. Через пару лет, или даже раньше, наблюдаемая картина будет исчерпывающе объяснена приливными силами. (в нашей истории это произошло в 1969 году — прим. авт.)
Гораздо сильнее Вернер переживал за сам факт получения снимков. Нет ли ошибки? Не окажется ли на фотографии просто пустой космос? Задача съемки столь малого объекта с пролетной траектории, да еще и со второй космической скоростью, никогда прежде не решалась. Да, на Луне потренировались неплохо, но там скорости почти на порядок скромнее! Но вот и подходит к концу ожидание…
Огромный экран мигнул, и с него пропали все цифры. А когда картинка снова ожила, даже не сразу стало понятно, куда смотреть. Посередине зависла мрачная «картофелина», покрытая кратерами и длинными бороздами. Неплохой снимок, чуть снисходительно подумал Вернер, вспоминая виденную им цветную картинку крайне высокого разрешения, переданную ему во сне не так давно. А в зале раздался просто рев восторга. Ученые, что характерно, завыли громче журналистов, но это и неплохо, им теперь работы сильно прибавится.
— Ну, Вернер, поздравляю, — Джек Джеймс первым пробрался сквозь ряды и пожал руку боссу.
— Это я тебя поздравляю, — усмехнулся Браун. — Долетела твоя «птица»!
— Да уж, спасибо, — с облегчением выдохнул Джек. — Теперь надо будет названия придумывать…
— Названия чего? — немного не сориентировался Браун и вдруг сообразил: — А, кратеры?
— Конечно, — кивнул Джек. — Как бы яйцеголовые не передрались теперь. Особенно, вон из-за того огромного кратера сверху. Если это метеорит попал, то даже удивительно, как Фобос вообще уцелел?
— Не передерутся, — пообещал Вернер. — Назовут этот кратер Стикни, и никто и слова поперек не скажет.
— Стикни? — устало почесал в затылке Джек. — А что это? Какое-то божество или нимфа?
— Почти, — кивнул Браун. — По крайней мере, для мистера Холла, открывателя Фобоса, она была кем-то в этом роде… (женой — прим. авт.)
Джек, наконец, сообразил и одобряюще рассмеялся, а Вернер заметил кое-то интересное. В группе управления были не только американцы, но и трое русских, обеспечивающих взаимодействие и обмен данными. А еще, были европейцы, японец, канадец и еще несколько иностранных специалистов. Вся эта публика сейчас содрала с себя галстуки и шумно и совершенно искренне обнималась, празднуя общую победу. Именно это, подумал про себя бывший немецкий ракетчик, может стать самым важным результатом этой миссии. Может быть, когда-нибудь мы вообще не сможем обходиться без помощи друг друга…
Венгрия, февраль 2058 года
Наконец-то, предстоит работа, а не ее имитация! Причем как со стороны заказчика, Четверки, так и со стороны исполнителя. Эта мысль нравилась Альбине больше всего. Совершенно конкретное и понятное задание. Прямое вмешательство это намного лучше, чем бестолковое созерцание!
Такие мысли посещали ее очень давно. Можно сказать, с самого начала. Почему Рьялхи не желают вмешиваться? Почему допустили две мировые бойни и вялотекущую третью? Почему не пытаются корректировать хотя бы самые вопиющие перекосы истории, наподобие фашизма? Черт бы с контактами, но просто сидеть и смотреть? Почему нельзя было хоть немного облегчить страдания и смерть миллионов, вызванные совершенно конкретными действиями конкретных людей? Наблюдателям это было вполне под силу, даже тогда, когда их было всего пятеро…