Один из… Дилогия
Шрифт:
Москва, август 2057 года
— Вы хорошо помните нынешнего академика Мельникова, когда он был студентом? Можете рассказать о нем?
— О, я помню намного больше, чем могу рассказать, вы уж извините… Что именно вы хотите услышать?
— Да что угодно, Елена Васильевна. Где вы вместе бывали, с кем общались? Друзья, однокурсники? Вечеринки, каникулы? Можно без подробностей, которые вы так хорошо
— Хорошо. Борис тогда еще не остепенился, поэтому можно сказать, был типичным студентом. Веселым и немного сумасшедшим. И друзья у него были под стать. Вот Яша Алексеев, например. Такой проныра! Очень хваткий был парень, через него многие наши ребята находили подработки. Прожить на стипендию было невозможно, а родители подкармливали далеко не всех.
— Да и карманные деньги в таком возрасте лишними не бывают.
— Вы так говорите, юноша, будто сами давно вышли из этого возраста.
— Извините, стараюсь быть хорошим журналистом и смотреть на события с точки зрения того, с кем беседую. Продолжайте, прошу вас.
— Да… Однажды, ребята поистратились, и две недели по ночам торчали на вокзале.
— Зачем?
— Вагоны разгружали, представляете? Яша целую аферу провернул, с привлечением первокурсников. Им же можно было поменьше платить… Время было такое.
— И все ребята с вашего курса участвовали в этой афере?
— Почти все. Деньги тогда все перевешивали, сами понимаете. А здравый смысл в первую очередь.
— Но кто-то отказался?
— Несколько самых осторожных. А вот Ваню слишком осторожным не назовешь, но он по другой причине… Они с Борисом обычно не разлей вода были, но в тот момент между ними был небольшой разлад…
— А Ваня — это?..
— Лучший друг Бориса. Он давно погиб, еще в том веке. Он со всеми дружил, такой умница…
— Погиб? А как его фамилия, не помните?
— Ну как же не помнить, помню. Родин. Ваня Родин.
— Э… А… Ммм… Ух, ты… Тааак…
— Что с вами, юноша? Вы не можете его знать. Он погиб лет за тридцать до вашего рождения.
— Нет, все в порядке. Извините, вспомнилось кое-что. У меня на работе был один Иван Родин, но это, конечно, совпадение. Вы очень интересно рассказываете, продолжайте, пожалуйста… Не будем слишком долго говорить о покойниках…
Упомянутый покойник был зол и мрачен, но старался не подавать виду и старательно прослушал «интервью» до самого конца, одновременно в который раз изображая скучающего горожанина. Очень удачно сработала «закладка», оставленная еще несколько лет назад…
Иван Родин выбрался из тихого зеленого дворика на пересечении с Рождественкой и свернул на Кузнецкий Мост, обдумывая невеселые новости. Получается, что Вэй Тьяо оказался пронырой не хуже Яши Алексеева, мир его праху. Отыскал их с Борисом однокурсницу, Алену Азарову, прикинулся журналистом и вытянул-таки из нее заветную фамилию. Теперь Вэй поймет, что архивы университета зачищены специально. В те былинные времена еще никто не цифровал документооборот учебных заведений, а выкрасть несколько бумажек было несложно… По задумке никто, кроме нескольких седых стариков, не мог знать, что некий Иван Родин учился в одной группе с Борисом Мельниковым. А теперь Вэй поломал эту комбинацию, и придется что-нибудь придумывать…
А началось все с телешоу. Естественно, такое событие привлекло внимание не только Вэя Тьяо. Вон, американцы уже копают, целого адмирала заслали, да и немцы сделали стойку(или сидку?), как полицейский доберман на тротиловую шашку. Что совершенно невозвожно скрыть — так это новообразованный академический Совет, «придумавший» телешоу, и его связь с Президентом. А там и имя Мельникова всплыло, все-таки доверенное лицо. Американцы и Вэй принялись копать под академика практически одновременно, но янки пока не сообразили проверить архивы, тут хитрый наблюдатель их опередил. Но даже если янки тоже отыщут Алену, им это не поможет. Они ведь не знают, что искать надо Ивана Родина, якобы погибшего в прошлом веке…
Пожалуй, это уже становится опасно. Вэй явно чувствовал и понимал, что идет по следу. Нужно предупредить Бориса и постепенно ограничить его публичное присутствие. Спускаясь по широким ступенькам, Иван проверил охранные схемы «демонов» и на всякий случай огляделся. Он уже был в нужном переходе, в боковом закутке, а наверху гудела улица Петровка. Иван еще раз убедился, что его никто не видит и, открыв неприметрую железную дверь, двинулся дальше. В секретные тоннели попасть совсем не сложно, если знаешь несколько вот таких неприметных дверей и имеешь подходящие электронные ключи. А еще лучше — технику, способную их взламывать. Иван предпочитал возвращаться в бункер, не повторяя маршрут, каждый раз по-новому…
Еще несколько минут блуждания по совершенно темным поздемным катакомбам — и в лицо, наконец, ударил ветерок, густо запахло креозотом, а в открывшемся черном провале тоннеля блеснули рельсы…
Полигон Тюра-там, 29 января 1958 года
Вот казалось бы, еще года не прошло с даты вывоза первой «семерки»! А традиция пешком провожать ракету до старта уже так прочно вошла в обиход, что всем казалось, будто всю жизнь топали за мотовозом кто по шпалам, а кто и прямо по голой степи. Колеса почти неслышно перестукивают на стыках, скорость очень небольшая, никто не отстает. Космическая идиллия.