Один из… Дилогия
Шрифт:
Майк молча сиганул обратно в воду и через минуту был на катере. Схватил рацию и доложил «куда следует»:
— Космонавт жив и здоров, помощь не нужна. Просьба ничего не предпринимать, он вооружен. Капсула на плаву, опасности затопления пока нет. Виктор-Чарли! Повторяю, Виктор-Чарли!
Последние слова предназначались для тех, кто особо жаждал проникнуть в русские секреты и означали, что он заглянул в кабину и все запомнил. Пусть уже расслабятся. С той стороны его кратко поблагодарили и велели на всякий случай вернуться к капсуле, мало ли что… Сам Майк в подобных указаниях, в принципе, не нуждался. Ему и самому жуть как хотелось продолжить разговор с вернувшимся ОТТУДА человеком, и он снова дал указания рулевому подойти поближе. Сиганув в воду и поднявшись но скобам, постучал в крышку и принялся ждать…
Майк Серофф даже не подозревал, что эта встреча с первым посланцем Земли во Вселенной уже сделала его знаменитостью. Он еще не знает, что всего через год он издаст книгу, где с удивительным чувством юмора опишет эту встречу и гонорары будут такими, что ему до конца жизни не придется думать о деньгах. Не знает он, что через несколько лет станет частым гостем Советского Союза и фактически летописцем космической эры по обе стороны океана, а его престарелый отец сможет вернуться на Родину прежде, чем закроются его глаза. Не знал он и про более близкие события.
Советские корабли подойдут к месту посадки только через десять часов, и за это время начнет портиться погода, появятся волны и капсула начнет неуклонно «прихлебывать» воду. Экстренные переговоры с одобрения Вашингтона и Москвы увенчаются успехом, и американцы поднимут «Восток-1» на палубу вспомогательного буксира, выставив почетный караул. Комаров так и не покинет свой корабль, пока не сдаст его в руки советских спасателей-тихоокеанцев. И все это время Майк будет крутиться в гуще событий, работая и переводчиком во время переговоров, и монтажником, когда они вдвоем с Комаровым крепили крюки крана к остову корабля, или просто расспрашивая русского космонавта о полете. Потом будет экстренно согласованный по просьбе адмирала Маккейна визит на флагманский крейсер, первый «зарубежный визит» Комарова в роли мировой знаменитости.
А когда уставший Майк отдаст «кому следует» нарисованные им по памяти эскизы интерьера советского корабля и отправится отсыпаться, произойдет довольно много интересных событий. На следующий день рисунки вместе с подробнейшими фотографиями аппарата лягут на стол Вернера Фон Брауна и вызовут культурный шок у многих специалистов.
Размеры, вместимость и общее техническое совершенство советского корабля поразило видавших виды ученых. По фотографиям специалисты легко восстановили схему теплозащиты, парашютную систему и расположение двигателей системы ориентации. Но и это было не самое главное. Приборы, которые зарисовал по памяти Майк Серофф в большинстве своем были вполне понятны и привычны. Индикаторы топлива и батарей, оригинальный «глобус», система связи, резервные пульты… Но вот что было в центре!..
А в центре располагалось ничто иное, как пульт управления компактной бортовой вычислительной машиной. Ни с чем другим эту светящуюся желтыми индикаторами панель с клавишами перепутать было невозможно. Спецы из МиТ, только собиравшиеся разрабатывать что-то подобное для следующего, трехместного корабля пришли в адское возбуждение и Вернеру стоило большого труда убедить их, что он и без того не мыслил себе нормальный космический корабль без бортовой ЭВМ.
Вернер сделал из всего этого единственный и совершенно правильный вывод — Советы вовсе не плелись в хвосте прогресса, технические решения, примененые в их корабле были как минимум на мировом уроне. С другой стороны, были и утешительные новости. По всем признакам, для орбитального полета этот аппарат был явно пока не готов, что давало шанс взять реванш. И первый шаг к этому сделал Гас Гриссом, всего через неделю после Комарова совершивший успешный суборбитальный полет на «Меркурии».
События ускорились до предела, космическая гонка набирала обороты….
– ------
Говорят, что самые лучшие планы любой баталии не выдерживают первого столкновения с противником. Если буквально подразумевать, что план — это проведенная тонко очиненным карандашом прямая красная линия, то это, конечно, чистая правда. Но в любой хороший план всегда закладывается некая вариантность, ветвления как реакция на изменившиеся обстоятельства, которые в ретроспективе позволяют сказать: да, были проблемы, но в целом все шло по плану.
Сейчас, когда дела вышли на финишную прямую, Иван Родин, по сути, планировал «генеральное сражение». Возможно, не финальное во всей кампании, но архиважное и определяющее дальнейший успех. Поэтому, планы нужно было продумать на все мыслимые и немыслимые случаи. И это не так уж невозможно, когда у тебя под рукой вычислительные возможности, на несколько порядков превосходящие общемировой уровень… Но есть и человеческий аспект. Иногда полезно не доверять до конца своей гениальной интуиции, а сделать банальный «звонок другу». В этот раз Иван решил не мелочиться, а собрать «мозговой центр» в полном составе, то есть вытащил Бориса из бункера, оставив все в руках «студентов» и тайными тропами провез его в Завидово, а точнее, в одно из подземных сооружений недалеко от резиднции Верховного, где Орлов встретил их собственной персоной. По соображениям конспирации они давненько не собирались втроем, поэтому Иван не стал терять время и изложил свой выстраданный план. Его коллеги-соучастники сперва немного опешили, если не сказать, что ошалели. Но потом до них, кажется, дошла суть и понимание того, что по-другому в такой ситуации не сыграть.
Главное — стычка с американцами сподвигла Рьялхи пойти на более осмысленный контакт. Страдающего от головной боли Вэя убрали с улиц и мягко, но крайне настойчиво отправили отдыхать. Обменявшись несколькими посланиями, стороны немного прояснили свои позиции. Иван делал упор на то, что ему и вправду надоело прятаться и он непрочь немного поторговаться. Он намекнул, что у него есть в запасе интересная информация, и это было правдой. Небольшая заначка, которая могла заинтересовать инопланетников, у него была. Рьялхи, похоже, немного комплексовали из-за того, что стычка Ивана и Вэя была для них полной неожиданностью, причем, несмотря на тотальный контроль, отреагировать они не успели. А вот Иван, получается, успел и добился своего.
Все шло к личной встрече или, если угодно, к «очной ставке». Разумеется, опосредованной, виртуальной, с установлением прямого канала связи через резонансный тоннель. Именно план этой встречи и был, по сути, генеральным сражением. Подумав, Мельников и Орлов согласились поддержать задумку, но было ясно, что оба понимают, что для Ивана это был реальный риск проколоться и быть пойманным или даже попросту уничтоженным.
Иван отклонил все предложения о «страховке», резонно объяснив, что в случае прокола никакая подстраховка не поможет. Только людей подставим. Без Ивана эксперимент, теоретически, мог продолжаться, но никто не хотел об этом даже думать. В любом случае, с угрозой со стороны Рьялхи нужно было что-то делать, и эта необходимость перевешивала риски во много раз. На том троица заговорщиков и согласилась перед расставанием. Иван вернул Мельникова в бункер к «студентам» и принялся осуществлять свою задумку.
Подготовка к «событию» оказалась не из легких. Несколько суток Иван проверял и перепроверял свои алгоритмы кодирования сигнала, гоняя целую толпу «демонов» на пределах доступных вычислительных возможностей. Иногда ему даже казалось, что он чувствует тепло от греющихся имплантов, что было, конечно, чисто субъективным ощущением, то есть полной чушью.
Не найдя потенциальных «дыр», он принялся эмулировать сложнейшие следящие сигналы в гармониках резонансных контуров. Именно по этим сигналам его постараются отследить, и информация в них должна выглядеть достоверно. Без них запеленговать источник сигнала, дистанционно излучаемого из нужной точки пространства, будет невозможно.