Один из семидесяти

Мурсалова Марина

Каждый почувствовал, как новый чудный, чуть отяжелевший и дурманящий запах проникает в грудь, а затем вырывается наружу, словно выманивая и унося с собою во всеочищающее и избавляющее пламя жертвенного храмового огня всю душевную

боль и грязь, скопившуюся незаметно, несмотря на ежедневное молитвенное усердие. Ведь грехов избежать так же трудно, как победить многочисленное войско Ахримана – человек не Бог, он только стремится стать таким, как Творец Ахура-Мазда. После того как хаома обошла присутствующих трижды, слова молитвы зазвучали громче. Пламя во время богослужения было ровным и мощным, и в этом Эштар тоже узрел добрый для себя знак и божье благословение.

В том, что Иотапа может поправиться, маг знал не хуже иноверца Егише. Однако этого он меньше всего и желал ей сейчас. Если бы Киаксар не был обуян своими чувствами как глупый юнец и меньше внимания уделял своей женщине, Эштару было бы довольно просто избавиться от этой на зависть жизнестойкой и плодовитой девы. Она успела произвести на свет подряд трех сыновей, не считая дочери, с такими же бронзовыми, как у нее самой, кудрями, которыми так умиляется слабодушный правитель.

Жена жреца Эштара, в отличие от Иотапы, с огромным трудом смогла разродиться всего-то одним мальчиком, да и то, как его не оберегали многочисленные

служанки, ребенок не избежал неудачного падения с лошади и остался хромым на одну ногу. После этого бог наслал на Эштара настоящее проклятие – посылал год за годом одних дочерей.

По этой причине жрец в прошлый Новруз взял в жены двоюродную сестру, значительно младше себя годами, но та, вопреки предсказаниям, опять принесла ему дочь. Не помогли известные магические обряды. Судьба словно смеялась над жрецом. И хотя он прекрасно понимал, что таким образом боги хотят сбить спесь с возомнившего себя всевершителем жреца, напомнить о том, что не все ему подвластно, но не было сил смириться.

Ведь если так пойдет дальше, думал Эштар, род его может совсем угаснуть. Ждать полноценного потомства от хилого хромоногого сына Рашиана было бесполезно. Пока Эштар с Киаксаром по закону располагают почти одинаковой властью. Что будет, когда затем к власти придет один из сыновей царя? Будет ли Эштар и его семейство пользоваться прежними почестями и привилегиями? Не захочет ли кто-нибудь из подросших племянников-священнослужителей силой заполучить вожделенный сан, позволяющий быть наравне с правителем, сан главного жреца целой страны? За плечами Эштара не было силы, на которую принято опираться в случае угрозы роду – сыновей.

Конец ознакомительного фрагмента.