Один Из Восьми
Шрифт:
Но приборный отсек на «коляске» все же есть, хоть и небольшой. Из приборов там всего лишь аккумулятор с радиатором, миниатюрный гирокомпас и одометр, и этого примитивного набора должно хватить для примерной ориентации на местности. Также, в качестве «попутного» груза имелись два небольших аварийных баллона на 10 минут жизни и двухметровая «пуповина», позволяющая соединить системы охлаждения двух скафандров на случай неполадок в одном из них. Оставшееся место разделено на вместительные ячейки, закрывающиеся сетчатыми крышками.
— Леша, клади мешок в дальнюю ячейку, — подсказал Гагарин. — Будем равномерно загружать.
— Ну и как вам Русалка? — почти всерьез спросили с Земли.
— Очень симпатичная самка кратера, — со смешком отозвался Леонов. — Очень напоминает нашу любимую Клумбу, только совсем юная. Края ровные и четкие, дно глубже и почти коническое. На дне много кратеров и что-то вроде поперечной борозды, но она почти вся в тени, плохо видно. Юра все отснял.
— Заря, образцы упакованы, — взял слово командир. — Готовы двигаться на юг.
— Кедры, вам дается разрешение, — после небольшого размышления скомандовали с Земли. Будьте очень осторожны и не упустите ЛКП.
ЛКП, или Лунная Колесная Платформа, как она официально называлась, позволяла космонавтам передвигаться почти налегке, если не считать камер, с которыми Гагарин и Леонов не расставались. Это сильно облегчало передвижение, а толкать перед собой легкую «коляску» было довольно просто. Они прошли уже почти два километра, но даже не думали останавливаться и «отдыхали» только во время сбора образцов и фотосъемки. Двигаясь по компасу строго на юг, они вскоре вплотную подошли к верхней точке вала, где до внутреннего склона оставалось не более пятидесяти метров.
— Стоп, дальше не едем, — решил командир и аккуратно «припарковал» тележку. — Заря, мы оставляем ЛКП и дальше пойдем сами. На одометре 486 метров от предыдущей точки.
Они навьючили на себя мешки с инструментами и с предельной осторожностью двинулись к краю кратера Брюс.
— Интересно, — заметил бортинженер. — Ведь края как такового и нет. Словно взбираешься на сопку, а потом плавно идешь вниз. А дальше идет просто очень длинный и пологий спуск.
— Но все равно, красотища! — эмоционально воскликнул Гагарин. — Спуск идет небольшими уступами, или террасами, но там нет никаких крутых склонов.
— У Русалки и то бока круче, — двусмысленно оценил Леонов, но сам не заметил, что сказал. — Мы без проблем сможем пройти по склону, если захотим.
— Пожалуйста, не пробуйте, — всерьез предостерегла Заря. — Вы видите оттуда Кучу-малу?
— Отлично видим, до нее меньше ста метров, если идти вправо по вершине вала, — доложил глазастый бортинженер.
— Но пока мы не отснимем здесь панораму, как написано в программе, с места не сдвинемся, — усмехнулся Гагарин.
— Кедр, вы правы, делайте панораму, — быстро согласилась Заря. — И снимайте все, что видите. Пленки у вас должно быть еще по три магазина на каждого. Нет, у Алексея два!
Разумеется, молодые летчики не могли не воспользоваться моментом и не сфотографировать друг друга на фоне впечатляющей панорамы большого кратера. Разумеется, снимались с поднятым светофильтром шлема, чтобы лица были узнаваемыми. Именно эти снимки потом стали «лицом» советской лунной программы, и неудивительно! Кадр разделен пополам горизонтом, сверху чернота, а снизу дно и устланная ступенчатыми зубцами террас противоположная стена кратера Брюс, ярко сияющая под солнцем. И на фоне всего этого мертвого великолепия чуть сутулая фигура в желтоватом скафандре! Точнее, желтоватым остался только верх, а штанины почти сплошь черны, словно от угольной пыли. Пронзительно алый советский флаг на рукаве, а рука космонавта приставлена к неуклюжему шлему в приветствии, понятном и военным, и гражданским.
Позже, случился и курьез, связанный с тем, что на отдающей честь правой руке обнаружились часы одной очень известной швейцарской фирмы. Но это уже совсем иная история, не имеющая никакого отношения к смелому полету Гагарина и Леонова.
Куча-мала оказалась двадцатиметровой ямой, восточный край которой пришелся на мощный выход коренной породы и разбросанной каменными россыпями после удара, образовавшего сам кратер. Космонавты быстро все отсняли, после чего собрали самые интересные образцы камней и грунта вокруг самого кратера и из его середины. Упакованные образцы никуда не потащили, а оставили на видном месте, чтобы забрать на обратном пути, ведь возвращаться планировалось по собственным следам. Теперь космонавты были совсем близки к конечной точке маршрута, и хотя они уже начали чувствовать усталость, но никогда бы в этом не признались. Еще двести метров вниз по очень пологому склону, и они оказались возле Обелиска, одиночной каменной глыбы около трех метров в поперечнике. Едва упаковав отколотые образцы, они собирались приступить к съемке местности, когда Земля грубо нарушила все планы.
— Кедры, я Заря, срочно продиктуйте остатки по скафандрам, — пришла команда.
Обсуждать приказ никто не стал, и космонавты провели быструю внеочередную инвентаризацию ресурсов. Леонов истратил чуть больше кислорода и охлаждающей воды, потому что больше и энергичнее двигался, но в целом запасы были еще очень приличными. Скафандр «Кречет» получился более технологичным, чем его аналог из другого мира, и при этом вполне обеспечивал до восьми часов автономной работы. Именно поэтому интерес Зари к остаткам ресурсов, которые они и так, по идее, получали вместе с телеметрией, воспринимался необычно.
— Сворачивайтесь, у вас пять минут и начинаем срочное возвращение к кораблю, — Такого продолжения никто не ждал, но опять же, приказ был принят к сведению и исполнен.
— Вас поняли, Заря, сворачиваемся, — четко отрапортовал Гагарин и обратился уже к напарнику. — Леша, давай-ка мухой к Дробинке, собери пару камней и грунт, а я здесь все закончу снимать, через пять минут бежим обратно.
— Есть мухой! — с неизменным энтузиазмом отозвался Алексей и помчался по склону дальше, взбивая полупрозрачные пылевые параболы.
— Кедры, мы рекомендуем вам включить максимальное охлаждение, — добавила Земля. — Экономить теперь смысла нет, а идти придется быстро.
— Вас понял, — согласился Гагарин. — Отличная идея, Леша пусть перейдет на максимум сейчас, а я после начала движения.
— Хорошо, мы напомним, — согласились на Земле.
Командир успел «щелкнуть» пару кадров с Леоновым на фоне яркой лунной пустыни, а потом быстро отснял панораму. «Дробинка», к которой сейчас стремился бортинженер, была очень свежим десятиметровым кратером, выбившим из вала огромное количество светлого вещества, и напоминал Тихо с его лучами в миниатюре. Собрать из него образцы было крайне необходимо, поэтому Земля и не возражала против такой суеты.