"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6
Шрифт:
Трескучий лай тридцатимиллиметровки не спутать ни с чем. Откуда-то из-за грязевой стены прилетела короткая очередь и в клочки разорвала расчет ПТУРа в десяти метрах левее укрытия Тачи. Еще очередь, и второй расчет отправляется вслед за первым. Головная машина проскочила чуть вперед и продолжила скупыми очередями с адской точностью выбивать гранатометчиков. Две другие машины разошлись веером по флангам и разом отстрелили все аэрозольные патроны, повесив над полем боя густое непроницаемое облако, в котором угадываются лишь темные силуэты. Пулеметы из засады открыли бешеный огонь, но пробить броню они все равно не могут, а еще через несколько секунд их тоже выкосил убийственный огонь скорострелок. «Засадный полк» к этому моменту оказался полностью истреблен, но сам Тачи почему-то все еще жив. Он отбросил ненужный пульт и взялся за пулемет. Кажется, карьера удачливого бизнесмена подходит к концу, усмехнулся он про себя.
«Резервисты», видя разгром основной группы, тоже окрыли стрельбу, но это мало что изменило. Гранатометчики полегли первыми, успев выпустить два снаряда, но не попали в цель. В таких помехах наведение возможно только ручное, по оптике, а расчеты погибли почти сразу. Потом настала очередь пулеметчиков, а затем и всех остальных. Как в тире. Точнее, как в мясорубке. Три броневика кружат в облаке помех и стреляют не переставая. Каждый выстрел в цель. Как такое возможно? Лучше даже не думать, тут и до чертовщины недалеко. Тачи прицелился в головную машину, но в голове гудит и шумит, а перед глазами пляшут яркие круги. Нажав на спуск, он так и не понял, смог ли нанести ущерб врагу, но зато заметил какую-то фигуру, выскочившую из верхнего люка. Она движется так стремительно, что закрадываются сомнения в ее реальности. Видимость отвратительная, но Тачи почему-то решил, что это именно «она», а не «он». Албанец, несомненно, опытный воин и отличный пулеметчик, но сможет ли он «поймать» эту цель, чтобы хоть как-то отомстить за убитых товарищей?
Он очень старался. Прицел его безупречен, а палец сам отсекает убийственные трехпатронные очереди. Но фигура продолжает движение в его сторону, хоть ему показалось, что попадая, пули высекают искры, словно рикошетят от брони. А затем у него кончились патроны, но перезарядить пулемет ему не дали. Он почувствовал, что снизу его как будто ударили, сбив дыхание и заставив выпустить оружие. Пистолет из кобуры, за который он попытался схватиться, куда-то исчез, а потом темная фигура оказалась рядом и от души врезала ему ногой по ребрам. Причем, очень профессионально, то есть больно, но без переломов. Это же уметь надо!
Дальнейшее он почти не запомнил. Словно какая-то сила прижала его к земле, не давая пошевелиться. Машины, завершив отстрел уцелевших, высадили бойцов, которые принялись аккуратно брать территорию под контроль, стаскивая трупы в большие безобразные кучи. То тут, то там глухо хлопают контрольные выстрелы. Почти сразу появился и командир отряда копов, спокойно отдавая распоряжения. Таинственная и неуловимая фигура оказалась вблизи высокой спортивной девкой с копной вьющихся черных волос на голове… Красивая и бешеная. И на ней ни одной царапины. Снова вспомнились искры, высекаемые пулями… Как такое может быть? Этого Адмир Тачи не узнал, потому что его карьера и впрямь закончилась. Но, увы, не его жизнь.
Как выяснилось позже, кроме самого Тачи копы повязали еще двоих. Почему-то убийственного огня сумели избежать именно его помощники, знающие очень многое. Из остальных боевиков не выжил ни один человек.
Околоземная орбита, октябрь 1961 года
Есть вещи, о которых мало кто задумывается. Например, цвета, в которых выполнена индикация приборов. Мало кто слышал название причудливой и пока непривычной науки, которую в Германии называли антропотехникой, в раннем СССР эргологией, а нынче все более популярным становится британский термин эргономика. Пока что, эта концепция малоизвестна широкой публике, но создатели космической техники не могут не учитывать столь важные вещи, определяющие работу системы человек-машина.
Приятное желтовато-оранжевое свечение окружает космонавтов со всех сторон. Светятся индикаторы электросистем, датчики атмосферы, топлива и давления в баках. Светятся дублированные ряды клавиш ОВК. Подсвечены тумблеры переключения режимов ориентации и движения. И наконец, горят в полумраке кабины ряды индикаторов и клавиши БЦВК-1 и его младшего брата, БЦВК-2. И эта цветовая гамма не результат случайности или технических ограничений. Она выбрана, испытана и утверждена, и успешно работает уже не первый год.
Сменилось поколение космических кораблей и на смену «Востоку», ставшему рабочей лошадкой низких орбит, пришел межпланетный «Восход». Кто-то предложил воспользоваться случаем и сменить цветовую гамму индикации, и к вопросу подошли весьма серьезно. Были варианты сделать красную схему, или ярко-зеленую, как у американцев. Сделали макет кабины с альтернативными вариантами подсветки, позвали космонавтов. Их вердикт получился однозначным: оставьте все как есть! Королев, как всегда, поверил своим «ореликам» и дальнейшие попытки смены цветов прекратились.
Сам же корабль в варианте «Восход» изменился довольно сильно. Конструкция спускаемого аппарата несколько усилена, но благодаря новым материалам и методам сварки стала даже легче. Выигранный вес почти полностью «съела» новая теплозащита, рассчитанная на возвращение со второй космической скоростью. Основной резерв массы получили удалением третьего члена экипажа, и эти драгоценные килограммы ушли на дублирование систем. Два БЦВК, основной и упрощенный резервный, причем последний вдвое мощнее, чем машина на первом «Востоке». Две гироплатформы, две системы связи. Две упрощенных, но совершенно независимых системы жизнеобеспечения, одна из которых «переехала» в агрегатный отсек. И благодаря новой элементной базе спускаемый аппарат по-прежнему укладывается по массе в три тонны.
Андриян Николаев снова усмехнулся про себя. Давно ли он загадывал свое желание? Вот и старт в глубокий космос! И талисман, маленькая птичка на шнурке, отдаленно напоминающая птенца сокола, уже не в первый раз с ним летит. А с новым бортинженером и к черту на рога не страшно. Вот, вроде перепроверяет свою «шпаргалку», а нет-нет, да и мелькнет цепкий взгляд. А глаз-то хитрющий! Эх, Юрка, опоздал ты немного. Какой бы из тебя Самый Первый получился! Весь мир бы на руках носил! А у Комарова, при всех достоинствах, совсем не та, как там американы говорят?.. Харизма не та! А Гагарин в этом смысле совсем другой, проще, веселее, живой и неунывающий, и не найдешь ни одного человека, кто про него хоть полслова дурного скажет.
Но бесшабашность эта проявляется только вне работы. В кресле корабля его словно подменяют, более четкого и дисциплинированного бортинженера еще поискать! Но вот глаз этот хитрющий…
– Сорок секунд, - четко подтвердил Гагарин. – Платформы согласованы, отсчет по плану. Давление в баках блока «В» в норме. Тридцать секунд. Наддув системы двигателей малой тяги.
Бесцельно плавающий по кабине талисман вдруг словно ожил и, полностью размотав свой шнурок, неторопливо повис примерно вдоль продольной оси корабля, упруго подпрыгивая и болтаясь из стороны в сторону.