"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6
Шрифт:
– Все, я внизу!
– выдохнул Юрий.
– Стою на лапе опоры, она почти не вдавлена в грунт. Думаю, Луна меня выдержит.
Именно в этот момент, кажется, следует произнести фразу, которая войдет в историю. Что греха таить, были попытки взять этот вопрос под партийный контроль и подсунуть «правильный» текст. Но Королев преодолел давление начальства средней руки, а с самого верха никакого давления, слава КПСС, не было. Захотят ребята что-то сказать, скажут, а нет, так нет! Помнить будут сам факт, и этого достаточно!
– Луна твердая! – сказал Юрий, пробуя ногой реголит, и многие, кто знает историю этой фразы, заулыбались.
– Сверху словно серый порошок насыпан, легко сбивается при ходьбе, но ноги почти не проваливаются. Мягко, но крепко. Ходить очень легко, даже приятно. Никаких проблем с равновесием или координацией движений.
– Хорошо тебя слышим, молодец! – подбодрили с Земли. – «Кедр-2», работайте по плану. Юра, нужны аварийные образцы!
– Да, приступаю, - отозвался Гагарин. – Блондин, спускайся уже.
– Есть спускаться! – Леонов, довольный таким приказом, стал отстегиваться от люка. Через пять минут он уже оказался на поверхности, помогая командиру с пакетами для образцов. Для аварийного набора в основном подобрали камни, пытаясь при этом сделать интересную выборку. Потратили еще два пакета, совочком зачерпнув грунт прямо под двигателями и метрах в двадцати в стороне. Аккуратно запечатали все в первый ящик для образцов и засунули в шлюз, для чего Леонову вновь пришлось ненадолго подняться по лестнице.
– Даже с одной занятой рукой подниматься легко, - прокомментировал свои действия бортинженер, и Махмуд ловко поймал его в кадр, чтобы все смогли в этом убедиться. Командир, тем временем, отстегнул от посадочной ступени первый «чемодан», в котором помимо нескольких памятных табличек с автографами сильных мира сего находится флагшток и сверток с алым полотнищем.
Советские планировщики полета не стали повторять ошибки американцев из другого мира, закупивших «лунные» флаги из нейлона по пять долларов в обычном магазине. Мы же хотим, чтобы наши дела остались в веках, не так ли? Поэтому, флаги заказали особенно стойкие, из стеклонитрона, того самого материала, из которого делают парашюты для автоматических «Венер». Теперь за сохранность можно не беспокоиться, нас с вами эти флаги точно переживут.
Учли еще одну ошибку первопроходцев из другого мира. Можно было потратить 25 миллиардов долларов на лунную программу и не подумать о том, что установленный флаг струей двигателя просто сдует при взлете! (Именно это и произошло с флагом Аполлона-11, сдуло!
– прим.авт.) Поэтому флагшток сделали двухсекционным, нижняя часть вбивается поглубже в грунт молотком, а при накручивании второго яруса из первой вылезают «якоря», не давая флагу завалиться. Тонкая, однако, механика!
К тому времени, когда Леонов вновь присоединился к командиру, тот уже вовсю машет молотком, вгоняя в грунт флагшток с хорошим запасом. Это Двадцатый им сказал, мол, орелики, забивайте поглубже, чтоб не улетело! И уж сын плотника и выпускник ремесленного училища не оплошал, забил на совесть! Потом вкрутили верхнюю секцию с перекладиной, закрепили флаг, и перед такой картинкой мир на минуту замер. Пусть полотнище кажется на экране серым, а серп и молот светло-серые. Все равно!
А в цвете все это обязательно посмотрим, но только после возвращения. Гагарин пока к своей камере не прикасался, даже не достал ее из укладки, а Леонов уже вовсю «щелкает» исторический момент. Еще несколько минут позирования на фоне флага, и официальная часть закончилась. Работать, солнце еще высоко!
Да, про солнце никто не забыл. Вытащили солнечную панель, разложили, установили под нужным углом к светилу, подключили к борту корабля. Аккумуляторы на корабле хорошие, но вокруг мегаватты дармовой энергии, нужно пользоваться. Перед отлетом эту панель придется перенести подальше, для нее будут другие потребители.
В следующий час постепенно распаковывали научный груз и складывали под кораблем, в тенечке. Одновременно, осваивали технику перемещений. Довольно быстро стало ясно, что рассказы Двадцатого о лунной пыли не пустые слова, уже через полчаса светлые штанины скафандров превратились в черные. Пыль не просто оседает, она прилипает и въедается, и просто так ее отряхнуть непросто. К счастью, этот момент учли заранее и взяли с собой несколько жестких щеток.
– Здесь очень грязно, «Заря»!
– комментирует командир.
– У меня скоро лампасы не будет видно!
Поскольку телекамера черно-белая, то лампасы, помогающие отличать космонавтов, имеются только у командира. Но от их ярко-красного цвета мало что осталось. В самую последнюю очередь выгрузили «коляску» и тщательно все отсняли согласно подробному плану.
– «Кедры», у вас время час пятьдесят, - подвела предварительный итог Заря.
– Как самочувствие?
– Мы только раскочегарились, - высказался Леонов.
– Я за продолжение.
– «Кедры» готовы продолжать, - подтвердил Гагарин.
– Ждем вашего решения, «Заря».
Нужно сказать, что в этом самом месте циклограмма выхода имеет ветвление. То есть, если космонавты сильно устали, есть вариант прекратить выход и отдохнуть, продолжив работу во втором выходе ровно с этого же места.
Воздуха в скафандрах хватит на семь часов, поэтому запас времени очень приличный. Но разумеется, окончательное решение за Землей. Впрочем, сомнений в способности двух здоровяков продолжать выход, почти ни у кого нет. Поэтому с разрешением никто долго не тянул.
– «Кедры», я «Заря», вам дается разрешение продолжать выход.
– Вас поняли, «Заря»!
– ощутимо радостным голосом отозвался Гагарин.
– Действуем по плану, собираем инструменты!
Они собрали в большой мешок пакеты для образцов, электрическую отвертку, молоток, ножницы, совок, запасные магазины для фотоаппаратов, прочие мелочи и пошли на юг, в сторону «Луны-6». Двигаясь параллельно краю кратера, Леонов тащит мешок, а Гагарин успевает снимать то массивный Восход, то поблескивающий впереди металлический цветок «лунника». Посадочный аппарат не такой уж маленький, усы его антенн тянутся на уровень человеческого роста. Расстояние в сто метров космонавты преодолели минут за пять, и то лишь потому, что никуда не спешили.