Один к десяти
Шрифт:
— Торопишься, капитан?
— Извини, друг, регламент не я устанавливал. Из десантных отсеков появился прапорщик Мамедов, с ним еще один прапорщик-артиллерист, два сержанта-контрактника с большими санитарными сумками и лейтенант-медик. Доронин был рад прибытию Мамедова.
— Рад видеть тебя, Акиф! Ты здесь нужен.
— Знаю, командир. Учитывая обстановку, о которой вы докладывали в штаб, принял решение и добился получения большего количества боеприпасов. Немного пришлось сэкономить на продовольствии, но думаю, что патроны и гранаты
— Правильно сделал. С тобой, как понимаю, санчасть и корректировщик?
— Так точно!
Подошли остальные прибывшие.
— Лейтенант медицинской службы Молодцов Евгений Петрович, со мной два санинструктора. Раненые на настоящий момент есть?
— Один. На КНП.
— Кто убит из наших, командир? — спросил прапорщик.
Доронин назвал фамилии.
— Совсем молодые, из последнего призыва. — Мамедов выругался на своем языке. — У десанта тоже потери?
— И у них двое.
— Дела-а. А со стороны вроде все тихо, солнце светит, птички поют! Я слышал, тревожная тут обстановка, командир?
— Потом объясню. Принимай командование, бери людей — разгружай машины. А вас, товарищи медики, и вас, товарищ прапорщик, прошу пройти на командный пункт. Расположитесь пока там. В дальнейшем определимся.
Егоров между тем разговаривал с капитаном, к которому проникся симпатией. Тот осмотрелся.
— Слышал, горячо тут у вас было?
— С утра да, пришлось пережить немало неприятных мгновений.
— Людей много потерял?
— Четверых. Вместе с ротой.
— А чехов сколько уделали?
— По общим подсчетам — около шестидесяти, плюс рейд тут один организовали, где завалили Хабиба, там еще около тридцати.
— Неплохая статистика, капитан. Четверо против сотни, почти сотни.
— Согласен. Неплохая. Но это не показатель. Почти всех положили из засады. Чехи, по большому счету, не знали о нас. Теперь все изменилось. Они знают о нас почти все, мы — практически ничего, только данные захваченных боевиков. И то, что мы знаем, оптимизма не придает, как не придает его и то, что командование нашим данным не верит, считая паникерами. Провели воздушную разведку — и ничего не нашли. Так, мелкие группы в глубине гор.
— Это всегда так. И не то чтобы тебе не верят, а просто сил не хватает. Генералитет посчитал, что зимы в горах боевики не переживут. Либо сами выйдут, либо сдохнут в своих пещерах во имя Аллаха. Не вышли. Я имею в виду крупняк, и не сдохли, а федеральные войска отвели. Как же? Мирный процесс пошел. Жизнь нормализуется. Дивизии, пусть и раздутой до корпуса, вместе со вспомогательными силами, решили, будет достаточно для контроля. Не угадали. Как всегда. Стали вновь собирать войска, а это упущенное время. Вот его-то сейчас и не хватает, а как результат и сил, чтобы, в частности, ваш опорный пункт усилить. Так-то, десант.
— А ты стратег, капитан.
— Зови Жорой. Меня так все в полку зовут, от командира до начальника склада. А насчет стратега, научился за двадцать один год. У меня на счету и Афган, и Приднестровье, и Чечня. Тут хочешь не хочешь, а станешь кое в чем разбираться.
— Слушай, Жор, не в обиду, а чего ты все в капитанах?
— Это отдельная история. Неспокойный я и жопы лизать кому бы то ни было не научился. Ну и еще ряд субъективных причин в придачу. Понял?
— Знакомая картина. Только не проще тебя было из войск выкинуть, чем держать в вечных капитанах?
— Так вместо меня сюда надо кого-то присылать? А зачем? Если есть чудак, согласный здесь без замены обитать?
— А семья?
— Об этом давай не будем. А позиция у вас, Валеpa, ничего. Огневой мощи побольше бы. Твои четыре пушки — хорошо, но для вас мало. Видел я, как сметают такие вот локальные пункты. И, как правило, из-за того, что не хватает им мощи ударить так, чтобы разнести их обкуренную, обколотую «живую» волну вместе с «зеленкой». Хотя были и исключения. Один раз примерно такой же ротный опорный пункт прикрывали всего лишь две установки «Град». Эти «бээмки» так ввалили прямой наводкой по небольшому склону, откуда развернулся солидный отряд чехов, что сровняли все с землей, к чертовой матери. И больше на роту ни одна блядь не полезла. А у вас мощи маловато.
— У нас есть поддержка артдивизиона.
— Гаубичного?
— Да.
— Толку от него мало. Шума, грохота да. Но эффективность мала, тем более стрелять они будут по наводке, черт знает откуда, по навесной. Нет, Валер, вам бы взвод «Градов» — и закупорили бы эти Ворота наглухо.
— Что об этом говорить, Жор? Ведь не будет здесь ни батареи, ни взвода, ни даже расчета этих машин. А будут лишь четыре ствола «БМД», две спаренные зенитки и несколько ротных пулеметов, то есть то, что есть.
— Ну тогда тяжело придется. Если эти чехи уже сотню своих положили да главаря одного потеряли, не пойдут они другим путем, даже будь такая для них возможность. Только из-за того, чтобы вас удавить, не пойдут.
— Ну, спасибо, утешил. И вообще, Жор, давай забирай трупы и пленных и катись-ка в обратку, пока не стемнело.
— Не торопи меня, капитан, есть одна мысль, и, думаю, весьма дельная. Пойдем-ка к машинам, мне связь с полком нужна.
Егоров пожал плечами, и два офицера подошли к «БМП», которые были готовы к отправке в обратный путь.
— Подожди-ка меня, Валер, здесь. Ланевский ловко взобрался в командирский люк боевой машины. Егоров закурил, ожидая бравого капитана с красивой гусарской фамилией, еще не понимая, что задумал этот опытный вояка. Минут через десять тот спрыгнул с борта.
— Ну вот, а ты говоришь — катиться.
— Ты о чем?
— О том, что на войне старый капитан может иногда принести больше пользы, чем несколько штабных генералов.
— А если понятней?
— Я связался с командиром. Сейчас три машины, одна с грузом, две в сопровождении, пойдут назад. Нас встретят, перегрузят, и мои вернутся, понял?