Один плюс один…
Шрифт:
Деймон оторопел.
– Разве я на нее пялился? – И сам же ответил: – Да, наверное. Я пытался понять, что в ней находил, почему решил, будто был в нее влюблен. Она показалась мне совершенно чужой, не верилось, что я был близок с этой женщиной. Сейчас я чувствую к ней только чтото вроде жалости. Я бы не смог прожить с ней жизнь. Я не хочу
– Элен похожа на твою сестру. Деймон задумался.
– Да, пожалуй… Чисто внешне. Наверное, после смерти Дженни у меня в душе образовалось некое незанятое место, и Элен какое-то время его заполняла.
– А теперь, когда Элен тебя бросила, ты снова ощущаешь эту пустоту? – спросила Мелани, с трепетом ожидая ответа.
– Нет. Не ощущал до этой ночи… пока я не понял, что натворил…
Мелани ждала продолжения. Казалось, Деймон хотел еще что-то добавить, но передумал. Помолчав, он сказал:
– Оставляю тебя обо всем подумать. Мелани задавалась вопросом, что он делает.
Сказал, что любит ее, но не спросил о ее чувствах. Прошлой ночью он был сам не свой и теперь, по-видимому, решил не прибегать к эмоциональному шантажу. Не хочет силой вытягивать у нее признание в любви.
– Деймон?
Он уже взялся за ручку двери, но помедлил и, не оборачиваясь, глухо откликнулся: – Что?
– Вчера я плакала не из-за Саймона. Саймон уже в прошлом, он никогда не был мне и вполовину так нужен, как ты. Отчасти я плакала по потерянной дружбе, Элен сейчас очень нужны друзья, но я уже не могу ей помочь… Однако больше всего я плакала, потому что думала, будто ты ее все еще любишь и твое сердце принадлежит ей, а значит, в нем нет места для меня. А этого я бы не вынесла, потому что я слишком сильно тебя люблю.
Деймон очень медленно повернулся.
– Ты меня любишь? А почему ты не сказала об этом раньше?
– Но ты же до сегодняшнего дня тоже ни разу не говорил о любви! – воскликнула Мелани, оправдываясь.
– Мне казалось, ты не захочешь это услышать. – Деймон выглядел немного растерянным. – Я думал, еще рано, я только надеялся, что когда-нибудь ты будешь готова услышать мое признание. И однажды я уже говорил о своих чувствах – когда мы впервые занимались любовью, но ты мне не ответила.
«Я и так твой – душой, телом, сердцем», – вспомнила Мелани.
– Я тогда тебе не поверила, – призналась она. – Думала, что в тебе говорила страсть.
Деймон стремительно пересек комнату и обнял Мелани.
– Прошу, поверь мне, я без ума от тебя и, если ты любишь меня хотя бы вполовину так, как я тебя, я уже счастлив.
– Вдвое сильнее, – возразила Мелани, обвивая руками его шею. – А чем, ты думаешь, я занималась прошлой ночью? Я пыталась привязать тебя к себе золотыми цепями, чтобы ты не мог от меня уйти.
– Золотыми цепями? – В глазах Деймона вспыхнули огоньки. – Звучит порочно. – Но в его голосе все еще чувствовалась неуверенность.
– Это цитата, я где-то вычитала это выражение, только не помню, где.
– Никакие цепи тебе не нужны. – Деймон поцеловал ее страстно и нежно. Потом потерся губами о ее висок. – Мы так хорошо друг другу подходим. Я понял это еще у водопада, когда впервые поцеловал тебя по-настоящему. Я навсегда твой, и никакие цепи не могли бы приковать меня крепче. Один раз я уже предлагал тебе свободу, но это обошлось мне очень дорого. Вряд ли я когда-нибудь смогу повторить это предложение.
– Я и так свободна, я тебя люблю. Любовь – это наш дар друг другу, дар, который мы можем преподносить всю жизнь, но он не иссякнет. – Мелани приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. – Ты все еще уходишь?
– Черт, нет! Мы возвращаемся в постель.
Мелани рассмеялась.
– Но тебе же, кажется, нужен офис.
– Больше всего на свете мне нужна ты.