Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
Да, такому их тоже учили помимо музыки, танцев, пения и поэзии. Ива вспомнила, как она и Азалия, две восемнадцатилетние девушки, смущались и опускали глаза, слушая старшую сестру, которая должна была впервые приоткрыть перед ними тайну телесной стороны любви.
— Зачем нам это? — прямо спросила Ива. — Мы не имеем права вступать в связь с мужчинами.
Азалия ерзала, молчаливо соглашаясь с Ивой. Наставница мягко улыбнулась.
— Вы воплощение женственности, мои дорогие. Вы недосягаемый и прекрасный идеал для любого мужчины, и он будет тянуться к вам, как к своей несбыточной и яркой мечте. Мы словно сама
— И все вымерли бы! — буркнула Азалия. — Очень быстро!
— Да, — наставница не стала спорить с ученицей. — Но я сейчас не об этом. Любовь к женщине делает мужчин мягче, добрее, лучше, чем их задумала природа. К тому же…
Она подмигнула юным жрицам.
— Когда-нибудь вы выберете себе мужей и эти знания пригодятся!
И вот теперь Ива вынуждена соблазнить этого мерзавца. Убийцу. Врага. Эту мразь! Он должен ее поцеловать. Иначе весь план рухнет. Проклятие! Проклятие! Проклятие!
Она услышала, как префект шумно вздохнул и обошел ее, встал напротив.
— Сколько вас? — отрывисто спросил он.
— Четыре старших сестры и семь младших.
Рубин вспыхнул, подтверждая ее слова.
— Сколько лет… младшим?
Что-то в голосе префекта едва заметно дрогнуло. Обычный человек и не почувствовал бы короткой паузы перед последним словом, но Ива ощущала малейшие оттенки эмоций в голосе и мимике. Она вгляделась в лицо убийцы и медленно произнесла:
— Самой младшей десять.
— Твари, — выплюнул префект. — Губите невинные души!
Настала очередь Ивы опешить.
— Что?
— Всем известно, что дети, ступившие на порог Алого дома, уже и не дети вовсе. Пустые оболочки. Вы сжираете их души, ведьмы. Не просто так они не могут вспомнить прежних имен.
«Вот тебе и разумный человек!» — подумала Ива, с печалью разглядывая исказившееся лицо фанатика.
— Я помню свое имя, — зачем-то сказала она, хотя и понимала, что с ненавистью фанатиков бесполезно бороться, бесполезно что-либо пытаться доказать. — Прежде меня звали Катерина.
— Врешь!
Рубин полыхнул алым.
— А твой камешек говорит, что нет.
Префект воззрился на свой амулет так, словно случайно пригрел на груди змею. Одной рукой сжал его в горсти, точно пытаясь защититься от обличающего сияния, а другой выхватил меч.
— О, сколько можно, — устало произнесла Ива.
Ей осталось жить всего несколько минут, так гори все синим пламенем! План, похоже, провалился, но по крайней мере не придется целоваться с этим гадом. Зато она ему все выскажет напоследок.
Ива медленно двинулась навстречу к врагу.
— Так вот, значит, как вы успокаиваете свою совесть, когда всаживаете кинжалы в маленьких девочек. Они ведьмы! У них не осталось души! Боюсь тебя огорчить!
Ива отогнула указательным пальцем кончик меча, направленного ей в грудь, и скользнула вперед, ожидая, что в любую секунду ее пронзит резкая боль. Хотя лезвие такое острое, что боли она может и не почувствовать. Она подошла к префекту так близко, что разглядела во всех подробностях черты его лица — его серые, льдистые глаза, крошечный порез на щеке, оставленный бритвой, обветренные губы, неожиданно четко
— Боюсь тебя огорчить, — повторила Ива, но уже тише. — Они просто маленькие девочки. А мы просто люди. Такие же, как вы.
— Вы… не люди…
Он сглотнул, борясь с собой, силясь поднять руку, ставшую неожиданно слишком тяжелой, и убить алую ведьму. И не мог этого сделать.
Ива положила обе ладони ему на грудь, приподнялась на цыпочках так, что их губы почти соприкоснулись. Она ощутила, как вздымается от дыхания его грудная клетка, чувствовала жар его кожи. А план-то вопреки сомнениям, кажется, вот-вот сработает!
— Как тебя зовут?
«Имя. Я должна знать его имя!»
— Ксандор, — ответил он прежде, чем понял, что приоткрывает алой ведьме лазейку к своей душе. Поперхнулся, словно имя застряло у него в горле, да поздно.
— Ксандор… — прошептала Ива, приподняла маленькую ладонь и погладила своего убийцу по щеке, ожидая ощутить колючую щетину, но кожа была мягкой, видно, префект побрился только перед ее приходом. — Ксандор…
Она произносила его имя, обволакивая его, увлекая, маня к себе, словно сама любовь, которой нельзя было отказать. Меч вырвался из руки префекта и неслышно упал на циновки. Ксандор взял Иву за плечи, сжал, чтобы оторвать от себя, отбросить в сторону, а после, избавившись от наваждения, убить проклятую колдунью. Но вместо этого прижал Иву к груди. Серые глаза заволокло туманной дымкой. Он был опьянен близостью прекрасной девушки, ароматом ее тела, ее нежным голосом, но под присягой поклялся бы, что она околдовала его.
Ива не торопилась, боясь спугнуть добычу, которая сама шла в руки.
Насколько все стало бы проще, если бы она могла прямо сейчас сотворить кинжал. Один удар в сердце — и все кончено. К сожалению, кинжал, сотканный из ее жизненной силы, может сработать только в одном из миров-отражений.
Алые жрицы знают, что таких миров тысячи и лишь жрица может приоткрыть дверь в любой из них. Один поцелуй — и Ива перенесет Ксандора в другой мир и в другое тело.
Ива прежде никогда не пробовала и не знала, как это работает. Они с сестрами всю ночь напролет изучали древние свитки, но удалось узнать немногое: переместятся их души, причем мужская всегда оказывается в теле мужчины, а женская — в теле женщины. Их пустые оболочки погрузятся в беспробудный сон, ожидая возвращения жизненной энергии, но если кто-то из них умрет в другом мире, то погибнет и оставленное тело. Переход срабатывает во время поцелуя, потому что в этот момент происходит наибольший выброс силы, сплетенной из мужского и женского начал.
Именно это Ива и задумала. Они переместятся. Ива сотворит кинжал и, пользуясь замешательством врага, проткнет его сердце. Префект умрет, энергетическая связь разорвется, и Иву выкинет назад в тело. Возможно, получится незаметно выбраться из палатки и сбежать. Все просто.
Ксандор, больше не в силах противиться влечению, коснулся губ Ивы. Застонал, остатками разума понимая, что нарушает приказ, что все-таки попался в сети ведьмы, увяз, как муха в паутине. Но губы алой ведьмы нежны и свежи, как бутон цветка, и пахнет она весной, так же, как пахнут молодые листочки на гибких ветвях, что летят по ветру… Ива… Ива…