Один против всех
Шрифт:
— А как она попала в Москву?
— Сюда ее привез какой-то парень, вроде они были из одного района… Отношения между ними были странные. Не понять, не то он друг ее, не то сутенер. Возможно, и то и другое. Кажется, однажды он проигрался в карты и отдал ее в качестве долга. Потом он куда-то сгинул… темная история. По мне, лучше во все это не влезать.
— Вы с ней были подруги?
Зоя неопределенно пожала плечами.
— Что вы подразумеваете под словом «подруги»? — спросила она, еле сдерживаясь. — Если то, что мы спали
— Вы квартиру снимали?
— Сначала снимали на двоих, а позже она выкупила эту квартиру, меня же выставила.
— А из-за чего вы с ней разругались?
— Хотела у нее денег немного взять. Шубу мне нужно было купить, говорю, попроси у своего фраера хотя бы тысячу баксов, так она мне такого наговорила. — Девушка потянулась за сигаретами, но потом, раздумав, сцепила пальцы в кулак. — Вопросы еще будут?
— Будет. Единственный. Как найти Ольгу Крачковскую? Мы знаем, что вы с ней встречались в последнее время.
— Ах, вот как! А я думала, вы будете меня спрашивать, сколько я зарабатываю в месяц. Что-то глазенки у вас жадные. А о том, что мы с ней встречались, это Григорий Моисеевич вам напел? — И, не дождавшись от капитана подтверждения, продолжила: — Да, виделись мы с ней. Только это трудно было назвать встречей.
— А что, собственно, произошло?
— Сначала поговорили, а потом она мне едва лицо не расцарапала. Конечно, после всего этого видеться с ней мне больше не хочется. Хотя, конечно, чисто по-человечески расставаться с ней было жаль. Пускай пути наши разошлись, но когда-то нас многое связывало. Не все же время мы в золоте ходили. Вот ее адрес. — Зоя вытянула из вазочки узорчатую салфетку и на краешке размашисто начеркала. — Это недалеко от Кутузовского проспекта.
Капитан Васильчиков взял салфетку, прочитал и, аккуратно сложив, втиснул ее в накладной карман.
— Ладненько.
— Только прошу вас, не надо передавать ей от меня никаких приветов.
— Об этом можете не беспокоиться, — вернулся Олег к официальному тону.
— Теперь я свободна?
— Как никогда, — заулыбался капитан.
— Тогда не мешайте мне работать, каждый кормится, как умеет.
Зоя вскинула острый подбородок, отчего тяжелая прядь каштановых волос рассерженно взмыла и волнующе успокоилась на прямой спине.
Она решительно поднялась и поспешила к двери изящной пантерой, будто двигалась не по ресторанному залу, где могли разместиться несколько десятков танцующих. И Олег с Алексеем восхищенными взглядами проводили ее гибкую тренированную фигуру. Оба одновременно подумали, что только крепкая нужда способна спихнуть волевую и красивую женщину на обочину жизни.
На Виолетте был ярко-красный шелковый халат с какими-то кабалистическими знаками. Она любила все броское и таинственное, возможно, это одна из разгадок их странного романа
— Я
Голос у нее был особенный и обладал завидным сексуальным зарядом. В нее можно было влюбиться, даже не видя ее, скажем, заочно, по телефону; впечатление усиливалось, если заглянуть ей в лицо. Длинные ресницы, правильный аккуратный ротик, большие темно-синие глаза и неправдоподобно белая кожа делали ее похожей на Дюймовочку, только что спустившуюся с цветочного лепестка. И каждый, кто видел ее впервые, невольно поражался скрытой эротической силе, спрятанной за самыми обыкновенными словами. Виолетта спрашивала так, словно приглашала отведать не овощного супа, а вмиг, прямо с порога, окунуться в океан плотского греха.
На губах Шевцова появилась довольная улыбка.
— А может, подождем с борщом, куда он от нас денется-то?
Его рука, видимо, подчиняясь языческим знакам, которыми был расшит домашний халат, потянулась к отвороту, под ним призывно выглядывала верхняя часть груди. Виолетта никогда не носила лифчика, и поэтому при каждом шаге ее телеса возбужденно колыхались.
— Но-но! — запротестовала Виолетта, отстранившись. — Ты даже ботинок не снял.
Улыбка Шевцова сделалась еще шире:
— Для этого совсем не обязательно снимать ботинки. Разве не так?
— Господи, ты невыносим, — нахмурилась Виолетта. — Неужели у вас в милиции все, как это сказать… такие озабоченные.
— Нет, я единственный, — признаваясь, прошел в комнату Шевцов.
Из кухни шибануло запахом борща. Еще пахло разваренным мясом и специями. В Виолетте красивая внешность очень гармонично сочетались с даром обыкновенной домохозяйки.
— Не забудь помыть руки! — строго наказала она.
Наверняка в начальных классах она была санитаркой и перед занятиями придирчиво осматривала руки озорников мальчишек и заглядывала им в уши.
— Будет сделано, — охотно согласился Шевцов, направляясь в ванную комнату, чувствуя, как от усилившегося аппетита рот наполнился липкой слюной.
— Когда я выгуливала Графа, ко мне подошел мужчина и представился твоим старинным другом.
Из-за напора воды слов было почти не разобрать, Шевцов распахнул дверь и поинтересовался:
— Как его звали?
Из кухни раздавался стук кухонного ножа — наверняка Виолетта шинковала какую-то зелень, до которой Вадим был особенно слаб.
— Он сказал, что зовут его Стась Куликов.
Смысл произнесенных слов дошел до Шевцова не сразу. Виолетта по-прежнему стучала ножиком, раза два громыхнула посудой, видно, раскладывая тарелки на столе. Но теперь все это было несущественно, опасность просочилась через порог некогда спокойного и мирного дома и замерла где-то в углу дремлющей гадиной.
В глотке мгновенно пересохло. Он вышел из ванной и намыленными руками ухватился за плечи Виолетты.
— Что ты сказала? — просипел он.