Один раз не Алькатрас
Шрифт:
Я привык доверять супруге, тем более что из сообщений матюгальника я не понял ни слова. Впрочем, я вовсе не испугался, а даже обрадовался. Оказаться в центре заварухи большая удача.
Я бросился к окну и убедился в том, что, похоже, операция идет полным ходом. Улица буквально пылала от фонарей полицейских экипажей.
– Черт! где мой фотоаппарат? – лихорадочно соображал я, – опять в нем подсели батарейки!
– Мама-мама! – неожиданно из другой комнаты раздался голос младшей дочери.
– Что? Что такое?! – жена бросилась на детский крик, как на амбразуру.
– Там, там!
– Что там?
– Там Санта Клаус приехал!!!
Я
Как правильно улыбаться?
Очередная хроника происшествий за день побудила к размышлению на тему американской мечты для русского сообщества за рубежом. В соседнем штате Вашингтон, в Ванкувере, трак на полном ходу сбил двух русских женщин. Одна скончалась сразу, вторая на следующий день в больнице. Машина не остановилась, водителя сейчас разыскивают. Это не первая нелепая смерть такого рода. Отчего-то сбивают и уезжают довольно часто. Не только русских, конечно, но за них обиднее всего. Тетки приехали в Штаты за счастьем, а оказались на столе патологоанатома. Поскольку я нашел постоянную работу на шоколадной фабрике, где большинство рядовых работников русские, то я в курсе последних новостей и слухов. Русские в Ванкувере – это довольно тесный мирок, где каждый как-то связан друг с другом. Как правило это большие семьи, живущие в рамках одной религиозной общины баптистов, адвентистов, или субботников, как их здесь называют. Как же так, думаю я, а как же пресловутая американская законопослушность, где тот растиражированный мир, в котором все люди друг другу улыбаются и живут долго и счастливо? Как надо улыбаться, чтобы тебя не сбил трак на дороге?
Грибы Орегона.
О том, какой у меня богатый внутренний мир я не догадывался, пока не напоролся в лесу глазом на ветку. Что я делал в лесу? Смешной вопрос – грибы собирал. С приятелем одним, он по грибам дока, его в Америку родители еще ребенком привезли – знает все грибные места, вот он меня в эту чащу и завел. Сам бы я в такие дебри ни за что не полез, а тут нужно было держаться рядом, чтобы не заблудиться – я леса не знаю, поэтому шансов самостоятельно выбраться немного.
Леса в Орегоне знатные года три назад, один русский пошел, так его две недели искали. Вышел он из леса самостоятельно только на десятый день, сутки еще до города добирался. Ни один американец не хотел его в машину брать – в таком страшном и диком виде этот человек, спустя десять дней скитаний по лесу, оказался. Я эту историю знаю не понаслышке. Вместе с двоюродной сестрой пропавшего мужчины, я работал на шоколадной фабрике «Мунстрак» в Орегоне. Мунстрак на русский переводится как лунатик, чудак. А чудаков, как и русских в Портленде и соседнем Ванкувере, больше ста тысяч. Наверно, поэтому, неофициальным лозунгом Портленда является знаменитый призыв: “Keep Portland weird” – «Поддерживай Портленд странным».
Немногочисленные черные, проживающие в Портленде, переиначили слоган на свой лад: «Keep Portland white», горько иронизируя над традицией расовой нетерпимости, поддерживаемой полицией метрополиса.
В общем, грибы я нашел, но левый глаз потерял. Не навсегда, конечно, временно. Болел глаз нестерпимо, пришлось к доктору обращаться. Доктор американский, поэтому я подробности про лес и грибы в рассказе об обстоятельствах получения травмы опустил, поскольку к людям, собирающим грибы, американцы относятся с подозрением. Для них это смертельно опасное занятие, из разряда прыжков без парашюта с небоскребов или работы в цирке пожирателем огня. Доктор мою деликатность оценил и сразу предложил мне наркотики. Так и сказал: – Наркотики потреблять будешь? От неожиданности я даже переспросил: – Наркотики?
– Ну, да, наркотики, ты же испытываешь физические муки, с такой травмой, как у тебя, чем я еще могу помочь?
В общем, согласился я. Выписал он мне рецепт, но все ближайшие аптеки к тому моменту закрылись, и пришлось мне ехать до круглосуточной аптеки уже в сумерках на другой конец района. Пока добрался, муки мои усилились. Самое страшное, что я дороги почти не видел – слезы катились потоком, затрудняя видимость. Ехал, как под тропическим ливнем, ориентируясь лишь по огням встречных автомобилей – благо дорога была почти пустой. В таком состоянии и начинает просыпаться твой спящий богатый внутренний мир. Начинаешь людей, общественные институты, самого себя и свое место в этом мире воспринимать несколько иначе.
Во-первых, совершенно теряешь терпение и начинаешь раздражаться на всякие условности. Несмотря на дезориентацию, мозг настроен на самое кратчайшее и скорейшее донесение информации, а любые жесты внимания друг к другу, принятые в обществе, воспринимаются как помеха. Меня, например, сильно напрягало то, что покупательница передо мной на стойке точила лясы с продавщицей, пока я грубо не оборвал их воркование. Продавщица сначала удивилась, потому посмотрела в рецепт, и тут же расслабилась: «А, все ясно, у чувака ломка!».
Во-вторых, резко ограничиваются все внешние информационные ресурсы: смотреть телевизор ты не можешь, читать и писать тоже, книги так же исключены. Ты даже просто долго сидеть с открытыми глазами не в состоянии. Раздражает дневной свет, экран монитора кажется ослепительным даже на предельно низких единицах освещенности. Темы в ленте кажутся сводками с далекой планеты. Так начинается отрыв и полет в космос.
Дальше в ход идет прописанная доктором наркота и ты, глуша боль, просто проваливаешься в полусон, полубред: долгий, тяжелый и безрадостный, как сама жизнь человека, лишенного зрения.
Из всех внешних источников информации выживает только радио. На первых фазах болезни хорошо идет музыка. Под нее неплохо спится и так же легко просыпается. В моем случае, это был джаз и легкая инструментальная музыка, хотя я не поклонник ни того, ни другого, и вообще к музыке равнодушен. На второй день на смену музыке пришло ток-шоу в прямом эфире, в котором ведущий, обладающий приятным тембром голоса, всерьез рассуждал о свойствах демонической природы. Помогает ли Христос от демонов, и от всех ли демонов он помогает? В передачу звонили постоянные радиослушатели и делились своим опытом. Некоторые из них пережили опыт одержимости, и ведущий подробно интересовался тем, как им удалось преодолеть эту напасть и выйти победителем из схватки с нечистой силой. Мне крупно повезло с радиоволной, я благополучно просыпался и засыпал в ходе эфира не меньше десяти раз, с удивлением обнаруживая, что содержание передачи не иссякает, а лишь наполняется новыми примерами, плавно переходя от одного аспекта демонического к другому. Волна ненавязчиво погружала слушателя в раскрываемую тему, и я уже начинал ощущать присутствие потусторонней силы в своей жизни, как нечто обыденное и привычное, словно это глазные капли, стакан воды или упаковка Гидрокодона на тумбочке. К концу радио-вечера я уже ощущал себя по пояс в земле, причем сверху по пояс, а не снизу.