Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)
Шрифт:
С новой историей я смело вошел в приемную. Соблазнительная секретарша бросила на меня сочувственный взгляд и сказала:
– Желаю тебе успеха со второй попытки.
Я уверенно открыл дверь в кабинет и наткнулся на недовольный взгляд директора, который, ссутулившись, сидел за широким столом и нервно писал золотой паркеровской ручкой. Две верхних пуговицы его черного пиджака были расстегнуты, а дорогой коричневый галстук сдвинут немного вбок. Он открыл рот, собираясь возмутиться моим нахальным вторжением, но я быстро
Пробегая мимо секретарши, я послал ей на прощание воздушный поцелуй:
– Всего хорошего!
Но мастер в лепной мастерской ядовито заметил:
– Такие работники нам не нужны. Ты первый, кто прогуливает работу с разрешения директора.
– Кесарю – Кесарево, – ответил я весело.
– Ты у меня еще попляшешь на сковородке, – злорадно усмехнулся он.
В семь часов вечера я стоял с билетом в кармане и огромным коричневым чемоданом у двенадцатого вагона скорого поезда. Джи опаздывал. Когда до отправления оставалась одна минута и я в растерянности не знал что предпринять, за моей спиной раздался неожиданно его голос:
– Ну что, братушка, все-таки решил окунуться в новое “бон авентюр”?
Я победоносно улыбнулся и ответил:
– Я хочу ощутить ветер свободы и не упущу свой шанс.
– Самое главное в жизни – следовать голосу своего духа, – улыбнулся он. – Только зачем ты прихватил с собой этот громадный чемодан?
Я смутился: чемодан был в три раза больше его дорожной сумки. Для трех дней, на которые я собрался поехать, такое количество вещей было явно ни к чему.
Мы вошли в вагон, поезд тронулся. Я достал из чемодана вареную курицу и бутылку молдавского вина и поставил на столик.
– Наконец-то ты начал ценить душевный разговор, – произнес Джи, и под стук колес мы отправились за Золотым Руном.
В город Дураков мы прибыли в пять утра. Выйдя на пустой перрон, в сырой туман, я почувствовал себя отвратительно, ибо почти всю ночь провел без сна. Весь романтизм, который бушевал во мне накануне, куда-то испарился, и я повис в холодной реальности неприветливого города. Было зябко. Прохладный утренний туман стелился по земле.
– Поищи телефонную будку, – обратился ко мне Джи, – а я пока посторожу вещи.
Я удивился – кому это он собирается звонить в незнакомом городе в пять утра? – но, ничего не сказав, отправился в помещение вокзала. К моей досаде, ни один телефон не работал, и я вышел на площадь: справа от нее я заметил кривую улочку, в глубине которой виднелась одинокая телефонная будка. Подойдя к синей покосившейся будке, я обнаружил, что телефон в ней работает исправно; довольная улыбка появилась на моем лице. Вдруг за спиной раздался строгий голос:
– Гражданин, предъявите ваш документ.
Я, нервно вздрогнув от неожиданности, обернулся. Позади меня стоял милиционер и подозрительно оглядывал мою невзрачную одежду. Я не понимал, откуда он взялся – улица была абсолютно пустынна. Дрожащей рукой я долго рылся в карманах, пока не нашел паспорт, и протянул ему. Сержант резко открыл его и стал тщательно изучать.
– С какой целью прибыли в наш город? – спросил он неприветливо.
– Приехал к другу, – ответил я стандартно.
– Знаю, к какому другу ты приехал, – сурово заметил он.
– Если останешься здесь более трех дней, то обязан зарегистрироваться в местном отделении милиции. Иначе посадим на недельку, для выяснения обстоятельств.
Он отдал мне паспорт и исчез в утреннем тумане.
– Куда же ты пропал? – с упреком спросил Джи, когда я вернулся. – Я уж подумал, что с тобой что-то случилось.
Я почему-то не стал рассказывать о происшедшем, и, подхватив чемодан, с тяжелым сердцем пошел по направлению к телефону. Джи бросил на меня недоуменный взгляд, но затем, ничего не спрашивая, последовал за мной.
Когда мы оказались у телефонной будки, он достал из кармана небольшую записную книжку и долго листал странички, исписанные мельчайшим почерком. Я смотрел на него, слегка раздосадованный такой медлительностью. Воспоминание о только что состоявшемся диалоге с милиционером не оставляло меня, и я хотел как можно быстрее покинуть это место.
– Есть ли у тебя монетка? – неожиданно спросил Джи, снимая трубку с рычага.
Я очнулся от тревожных мыслей и стал лихорадочно рыться в карманах.
– Ну, что же ты, – сказал Джи, набирая номер, – опять уснул? В нашем деле счет часто идет на секунды. Опоздал – и все, поезд ушел.
В трубке уже раздавались длинные гудки ожидания. Я успел опустить монетку в тот самый момент, когда телефон щелкнул, соединяя, и трубка ответила сонным девичьим голоском: “Алло, кто это?”
– Здравствуй, дорогая Ника.
– Который сейчас час? – спросил голосок недовольно.
– Сейчас один из самых прекрасных утренних часов, – бодро сказал Джи, – для тех, кто расположен к неожиданным приключениям.
– Боже мой! – воскликнул голосок, – я совершенно не в состоянии вспомнить вас в такое раннее время!
– Месяц назад мы говорили с тобой о романтическом импульсе Принцессы Брамбиллы, – сказал Джи. – Именно сейчас ее караван приближается к городу, а я со своим спутником решил пойти вперед – оповестить всех, имеющих уши, чтобы слышать.
В трубке послышался легкий смех:
– Я начинаю вспоминать вашу особенную манеру высказываться. Ее невозможно забыть или спутать с чьей-либо еще.