Один среди «тигров»
Шрифт:
Когда немцы начали свою артподготовку, Соколов поспешно забрался в башню «Зверобоя». Земля дрожала и стонала от разрывов. То и дело по броне стучали отлетавшие комья земли и камни, отброшенные взрывами вражеских снарядов. Алексей приник к перископу. Скоро враг пойдет в атаку. «Куда будет нанесен наиболее сильный удар? Все ли я предусмотрел? – думал молодой лейтенант. – Но система обороны полностью продумана, а в атаке от меня и моих танкистов просто требуются мужество, меткость и храбрость. Вот и все. Ничего не изменить. Теперь только сражаться».
Соколов почти никогда не смотрел на часы в такие минуты. Какая разница, сколько продолжается артиллерийская подготовка? И когда разрывы смолкли, он снова отбросил люк и по пояс высунулся из башни с биноклем в руках. Так и есть, немцы перешли в наступление. На краю поля появились темные силуэты – шли легкие танки и бронетранспортеры. И было их много – на первый взгляд, около сотни. «Что-то слабовато, – подумалось Соколову. – Знают ведь, что у нас противотанковые орудия стоят на прямой наводке, бронебойщики в первой линии окопов. На что рассчитывают? На то, что артподготовка уничтожила большинство сил?» Он посмотрел на передний край полка. Да, слишком много воронок среди окопов, много разрушенных ходов сообщений и стрелковых ячеек. А вот и позиции орудий: одно разбито, второе на боку, у третьего дымится орудийный дворик.
А немцы уже разворачиваются для атаки. Вперед, взревев моторами, устремились легкие танки, стреляя на ходу. Почти следом за ними, на расстоянии порядка двухсот метров, пошли бронетранспортеры с пехотой. Алексей понял, что враг не сошел с ума, он просто сменил тактику. Следом за танковыми и пехотными подразделениями из-за леса вышли «Тигры». А вот и самоходные орудия «Фердинанд». И снова эти странные новые немецкие танки, очертаниями похожие на наши «тридцатьчетверки» наклонной броней и формой башни.
«Тигры» и «Фердинанды» не пошли вперед. Они остались у самой кромки леса и начали бить оттуда по окопам, по огневым точкам. Бой разгорался. Передний край обороны ожил и поливал свинцом наступающих фашистов. Вот встал один танк, вот загорелся другой. Третий закрутился на месте с разбитой гусеницей. Еще минута, и кто-то из бронебойщиков подбил его, угодив патроном в моторный отсек. Машина вспыхнула, из люков полезли немецкие танкисты в черных комбинезонах. Двоих срезали пулеметчики, остальные укрылись за танком.
Соколов наблюдал, как танки его роты ведут огонь, каждый в своем ответственном секторе. Вот немецкие танки стали сбавлять скорость – не стали подходить ближе к окопам. Вперед бросилась пехота под прикрытием бронетранспортеров, но ее тут же прижали ружейным и пулеметным огнем. Немцы залегли. Было видно, как солдаты ползают в поисках естественного укрытия. Среди живых и убитых пляшут земляные фонтанчики от пуль. Кто-то начал окапываться.
До 41-го года, да и в 41-м еще, фашисты атаковали, надежно прикрываясь броней. Впереди шли танки, расстреливая с ходу огневые точки обороняющихся, утюжили их гусеницами, а потом в окопы врывалась пехота и добивала оставшихся в живых, тех, кто еще не отступил. Но с Красной Армией так не получилось. Советские солдаты не отступали, они умирали там, где стояли. В ход шли гранаты и бутылки с зажигательной смесью. И если противотанковую гранату, а тем более связку гранат до танка не получалось добросить, советские солдаты выползали вперед, дожидались танк перед окопами и просто бросались с гранатами под гусеницы. Таких потерь в танках в столкновении с пехотой Германия еще не знала. А когда на вооружении Красной Армии появились еще и противотанковые ружья, тактику пришлось менять. Теперь вперед шла пехота, защищая свои танки от бронебойщиков, а танки шли следом, стараясь своим огнем расчистить путь пехоте. И теперь еще новое изобретение: легкие танки атакуют с пехотой, поддерживают ее непосредственно при соприкосновении с обороняющимися, а средние танки бьют с предельных дистанций, не подставляясь под огонь противотанковых пушек и бронебойных ружей. Такого Соколов еще видел. И этой тактике надо было противопоставить что-то свое.
А еще надо как-то сбить темп атакующих немцев. Пехота залегла, это хорошо, но когда выйдут вперед легкие танки и бронетранспортеры, она снова поднимется.
Фугасный снаярд разорвался у самого бруствера. Алексей, укрывшись за крышкой люка, почувствовал тяжелый удар – массивный осколок! Еще несколько снарядов упало возле танковых окопов. Кажется, немцы поняли, что за неуязвимые орудия выбивают их танки, разглядели башни «тридцатьчетверок»! Укрытый в окопе танк очень трудно поразить, но рано или поздно немцы пристреляются и начнут выводить из строя машину за машиной. Этого допустить нельзя, надо маневрировать, менять позиции.
Мощный рывок, и первые танки начали утюжить передовые окопы на правом фланге. Завязалась рукопашная схватка. Соколов хорошо видел, как несколько бронебойщиков побежали по ходам сообщения на правый фланг, туда же направились расчеты пулеметов. «Нет, – подумал Алексей, – этим их не удержать. Еще полчаса, и атакующие танки выйдут во фланг обороне, а потом и в тыл». Он приказал Омаеву связаться с КП полка.
– «Третий», я – «Зверобой».
– «Зверобой», даю «Третьего», – ответил связист, и в шлемофоне загрохотало так, что Соколов чуть не оглох. Но через шорохи, хрипы и гром разрывов он все же расслышал:
– «Зверобой», у тебя ноги ходят?
– Так точно! Разрешите помочь третьему батальону?
– Правильно понял, «Зверобой», – одобрительно прозвучал голос командира полка. – Ликвидировать прорыв!
Теперь главное – быстрота и точность выполнения приказа. Соколов был уверен в своих командирах, опыт и слаженность во время боя уже не раз давали свои плоды. Решение пришло в голову мгновенно. Рельеф местности позволял выполнить задачу, используя фактор неожиданности. Если отвести танки назад, то в пыли и дыму, которые частично скрывают позиции полка, передвижение будет незаметно. Уйти за спинами 3-го батальона на крайний фланг, а дальше опушка леса прикроет атакующие «тридцатьчетверки» от «Тигров» и «Фердинандов». Главное – не выскакивать перед ними в поле, оставаться под прикрытием леса.
– «Коробочка-один», я – «Зверобой», – связался Соколов по рации с командиром 3-го взвода. – Играешь в партере. Переносишь огонь на головные в прорыве, когда я выйду на галерку. «Коробочка-два» и «Коробочка-три» – за мной! Исходная – в квадрате семьдесят шесть на линии ориентиров восемь и двенадцать. Повторяю: на линии ориентиров восемь и двенадцать.
«Зверобой» пошел назад, выползая по аппарели из своего окопа. Развернувшись на месте, танк пошел назад за третью линию окопов между блиндажами. Четыре танка двух взводов выползли, развернулись и ушли следом за своим ротным командиром. Взрывы вспыхивали то тут, то там. Немцы били частым плотным огнем по окопам. Вполне можно было ожидать и второй атаки на центр обороны. Значит, надо торопиться. Смежными ударами, маневрируя, немцы могут прорвать оборону и выйти в тыл дивизии. Конечно, командование предполагает и такой вариант развития событий, наверняка есть и резервы, и дополнительные противотанковые силы, но все равно прорыва нельзя допускать ни в коем случае.
В густом кустарнике, изрытом промоинами и овражками, «тридцатьчетверки» развернулись в одну линию. Соколов хорошо видел, как идет бой на позициях третьего батальона. Пехотинцы подожгли гранатами и бутылками с зажигательной смесью уже пять танков, в окопах идет рукопашная, но немцы развернули в наметившийся прорыв дополнительные силы. Еще десяток танков, и группа бронетранспортеров пошла на этот фланг. Вот их и надо отвлечь первому взводу сильными огнем. Он тут же передал командиру открыть огонь по задним танкам – пусть у противника возникнет ощущение, что он атакован с двух сторон.