Один в поле воин
Шрифт:
Тот выскочил, дверь захлопнулась, а потом вздрогнули стены.
– Всё? – спросил Головин.
– Да, сработало, – подтвердил Фредди, и в этот момент почти одновременно в коридор вышло человек десять кадетов из других блоков.
– Фредди, это ты опять сделал? – строго спросил один из них.
– Ничего я не сделал! – возразил тот и, раскрыв дверь, юркнул в свой блок так быстро, что Головин за ним едва поспел.
А им вслед на весь коридор разносились ругательства тех, у кого зависли учебные программы или отключились бытовые приборы. Все жильцы на этом и двух смежных этажах уже знали, что к подобным проблемам был причастен именно Фредди, что было неоднократно доказано результатами внутренних расследований.
Иногда после этого Фредди ходил с фингалами, но нечасто, он тоже мог дать отмашку.
Когда Головин и Фредди вернулись в комнату последнего, то на мгновение онемели. Под потолком будто подвешенный к осветительной панели медленно вращался шар, словно сотканный из туманных оранжевых нитей. Он был огромный, где-то метр в диаметре, и, как показалось Головину, издавал едва слышимый треск.
Вскоре огненная сфера начала тускнеть и в течение пары минут совершенно исчезла.
– Нужно проветрить, – сказал Фредди, подбежав к окну, привстал на носки и сумел дотянуться до его ручки.
В комнату потёк холодный воздух, и все очертания вокруг стали проясняться.
– Ух ты, что это было, Фред? – с запозданием удивился Головин.
– Один из вихрей вышел за границу поля.
– А не должен был? – уточнил Головин, подходя к столу, на котором лежал собранный на скорую руку узел.
Он всё ещё был горячим, как и сформировавшиеся в зажимах продукты.
– Ты там ничего не трогай, микровихри могут оставаться в продукте какое-то время! – предупредил Фредди, захлопывая оконную раму.
– А чего окно закрыл? Пусть бы ещё проветрилось, – сказал Головин, продолжая с интересом рассматривать то, что у них получилось из премиальных полуфабрикатов.
Выглядело всё это необычно – какое-то красное. Таких продуктов он ещё никогда не видел.
– Нельзя окно держать долго открытым, к нему тогда следящая аппаратура легко пристреляться может.
– Это ты про шпионов водяной компании?
– Ну, и они тоже.
– А просто так через грязное окно не пристреляются?
– Оно не грязное, Марк, оно покрыто специальным раствором. Деполяризирующим.
– Правда?
Головин посмотрел на окно соседа и пожал плечами.
– У меня оно такое же. Но потому что грязное.
Фредди подошёл к столу и, достав с полки какой-то обшарпанный приборчик, поднёс к полученным продуктам.
– Порядок, вихрей нет.
Потом взял с той же полки закопчённую отвертку и, сунув её куда-то глубоко в механизм, что-то повернул, после чего все зажимы плавно отошли, высвобождая полученные продукты, которые вывалились на стол, слегка испачкав его какими-то маслами.
– Выглядит необычно, – сказал Головин, убрав руки за спину.
Эта странная еда казалась ему какой-то агрессивной на вид. Не то что целлюлозные таблетки и гранулы для ферментации.
– Скорее, они похожи на гигантские «палочки Шепарда», бактерии, возбуждающие что-то там. Забыл уже. Рубежный зачёт давно сдавал.
Фредди взял оставшуюся упаковку и снова стал читать сопроводительную информацию.
– Ага, вот. На самом деле, это называется «сосер… джи». Тут затёрто. А, вот есть. «Сосински».
– Странное название для пищевых компонентов, – заметил Головин, продолжая с подозрением рассматривать полученные продукты.
– Будешь пробовать? – улыбнувшись, спросил Фредди.
– Буду, но после тебя.
– Хорошо, – согласился Фредди, взял одну из странных красноватых палочек и, смело откусив примерно треть, стал разжёвывать. При этом выглядел очень напряжённым.
– Ну как? – спросил Головин.
Фредди не ответил, продолжая судорожно пережёвывать. Наконец, он проглотил продукт и облегчённо выдохнул.
– Ну, чего молчишь-то?
Фред вытер проступившие слёзы и встряхнул головой.
– Очень насыщенный вкус. Прямо резкий. И калорийно очень, я прямо насытился весь.
Головин с сомнением посмотрел на премиальный продукт, потом – ещё раз на Фредди, доставшего из запасов условно питьевую воду и принявшегося её жадно пить.
– Ладно, нужно же узнать, на что люди такие бешеные деньги выбрасывают, – сказал Головин и, взяв со стола начатую соседом палочку, откусил примерно ещё столько же и принялся жевать.
Он сразу почувствовал, как от мощного вкусового удара каких-то сумасшедших специй – острых, солёных и сладких – деревенеет его язык. Пряные ароматы ударили в нос и выдавили слёзы. Головин кое-как прожевал и, едва сдержавшись, чтобы не выплюнуть и предстать перед Фредди слабаком, всё же проглотил странный сублимат, и его тотчас передёрнуло.
– Ну, и как тебе? – спросил Фредди.
– Всё… Всё, как ты сказал.
– Думаю, доедать мы это не будем. Но я уже знаю, кому это впарить. А теперь пора выдвигаться. Нам тут идти полчаса, и уже скоро темнеть начнёт. Это хорошо.
– А чего же хорошего?
– Важно, чтобы нас не запомнили в лицо.
– А если запомнят? – сразу насторожился Головин.
– Ничего страшного, мы с ними в разных кругах вращаемся. Но лучше, если не запомнят. Разворачивай пушку, я сделаю трёхмерный снимок.
– Зачем?
– Для предварительных переговоров. Если сразу железку показать, могут дать по башке и отобрать. А так я лишь предъявлю рекламный проспектик, и взять с меня больше нечего.
Головин развернул свёрток, и Фред сделал несколько снимков своим диспикером, таким же потёртым, как все его гаджеты, но и столь же неожиданно эффективным.