Один в поле воин
Шрифт:
Головин вошёл в блок и сразу заглянул к соседу.
– А, это ты, Марк. Я думаю – кто там скребётся… – произнёс Фредди и потянулся.
– Чего дрыхнешь? У тебя же вроде подработка.
– Выходной взял.
– А чего так? – спросил Марк, без спросу перекладывая вещи в шкафу Фредди.
– Эй, ты, может, у меня спросишь, чего забыл в моих шмотках? – спросил тот, приподнимаясь.
– Кислород у тебя где-то был…
– Тебе худо, что ли?
– Не мне. Дугласу нужно для его соседа.
– Там в самом углу смотри, в правом. Только в баллоне треть осталась, по счётчику тридцать два процента.
– Как раз толкну за пять чаков.
– Дуглас этот мне ещё пятерку должен был. Если это «Дуглас с чердака».
– Он самый.
Выйдя из блока, Головин протянул Дугласу баллон и сказал:
– Тридцать два процента. С тебя пятёрка.
– Держи десятку, я Фредди пятёрку был должен.
Головин получил деньги, и Дуглас с чердака ушёл приводить своего товарища в норму.
Кислородсодержащие спреи применялись для запуска устаревших моделей парогенераторных двигателей, однако в навигаторском училище придумали использовать их в качестве восстановительного средства.
Химические стимуляторы и просто химия «для удовольствия» приводили к замедлению метаболизма в организме, а несколько вдохов кислородсодержащего спрея давали обменным механизмам организма толчок, после чего он понемногу возвращался к нормальному функционированию.
– Твоя десятка, – сказал Головин, бросая деньги на узкий столик, заставленный коробками с пищевыми компонентами, учебными планшетами и составными частями от старых компьютеров, из которых Фредди смастерил нечто вроде экзаменационного терминала для тренировок сдачи учебных рубежных контролей без «химии».
Терминал работал, но всё же без химии пока не обходилось.
– Ну что, как твоя экспедиция? – спросил Фредди, спуская босые ноги на пластиковый пол.
– Вроде нормально, – пожал плечами Головин.
– Чего по выгоде? – уточнил Фредди, шевеля пальцами ног и внимательно следя за этим процессом.
– Лицензия стоит двести десять на полгода, я заплатил шестьдесят. Выгода налицо.
– Налицо, – согласился Фредди, – если неожиданного патча не будет.
Головин вздохнул.
– Что-то я никак в себя прийти не могу, кажется, будто у нас воды по колено, – продолжал сосед.
– Тёплой? – уточнил Головин.
– Ну да, – подтвердил Фредди, продолжая шевелить пальцами ног.
– Это «белая ромашка».
– Да я вроде реактиватор принял.
– Просто подожди, скоро отпустит.
Головин встал и отправился к себе. Он испытывал чувство голода, которое следовало утолить.
Зайдя в комнату, дождался, когда устаревший датчик с запозданием зажжёт освещение, снял куртку и бросил на стул.
Потом снял чужие ботинки. Следовало отнести их хозяину, у которого он брал их в аренду.
Можно было, конечно, сгонять к хакеру и в своих, но ходить без слипов было неприятно, да и шнуровка не срабатывала, а брать чужие слипы… Уж лучше сразу ботинки. Теперь за них следовало отдать половину банки пищевой целлюлозы.
Правда, она была просрочена, да и к тому же с отдушкой «берёзовый корень», а Головину нравился «каштан». Помимо прочего, «берёзовый корень» требовал большего количества таблеток с белково-ферментным составом, которые стоили значительно дороже целлюлозы.
Достав из холодильного шкафа бутылку с водой, Головин посмотрел её на свет, проверяя уровень по тайно оставленной отметке.
Одно время Фредди подтаскивал у него воду. Понемногу, но всё равно было неприятно, и хотя это было давно и больше не повторялось, Головин всё так же ставил отметки на бутылке. Так ему было спокойнее.
Потом он сел на узкую кровать и, сунув ноги в тапочки из синтетической соломки, протёр руки дезинфицирующей салфеткой, а после небольшой паузы на всякий случай протёр и лицо. Но лучше себя Головин не почувствовал.
– Достало всё, – выдохнул он и стал одну за другой глотать таблетки целлюлозы. Потом сделал два глотка воды, досчитал до двадцати и проглотил ещё три таблетки белково-ферментного комплекса.
Запил её ещё тремя глотками, поставил бутылку на стол и вытянулся на кровати, прикрыв глаза.
По инструкции следовало провести в покое хотя бы четверть часа, от этого зависело качество ферментации и общая усвояемость.
При этом таблетки были совершенно безвкусными, и смириться с этим поначалу было непросто, но позже – года за полтора после перехода на экономичное питание, Головин окончательно привык и, даже проходя на улице мимо кухни, какого-нибудь ресторанчика для толстосумов, не чувствовал никакого беспокойства, когда улавливал запахи, которые смутно помнил ещё с детства.
«Достало всё», – успел ещё раз подумать Головин и незаметно для себя погрузился в сон.
Так, в одежде, он проспал всю ночь, а наутро поднялся ещё до сигнала будильника, примерно в половине седьмого, и, потянувшись, сел, моргая и пытаясь вспомнить, почему он лёг спать не раздеваясь.
– Вроде ничего не принимал, – хрипло произнёс он и, почесавшись под майкой, стал раздеваться, рассчитывая сегодня проскочить в душ раньше Фредди, который обычно поспевал ещё раньше и тратил на себя большую часть лимита, поскольку кроме помывки заготавливал воду для питья – не меньше пяти литров.
Но, по сути, это была не вода, а лишь водосодержащая техническая жидкость, поэтому, чтобы получить необходимые ему пять литров воды питьевого качества, он набирал все семь этой смеси, которую затем перегонял на самодельном разделителе.
Головин пробовал эту воду. Без привычки пить её было трудно, хотя при повторной перегонке отвратительный привкус и покалывание языка исчезали. Однако перегонять второй раз Фредди ленился, да и установка его была не слишком экономичной и пожирала энергию, сдвигая лимиты в зону повышения стоимости.