Один
Шрифт:
– Машины обе на ходу?
– Да, – ответил я.
Он явно заметил какие-то следы на металле: кровь, ошметки, клочья волос. Поинтересовался:
– Убивали кого-нибудь?
– Да.
– Людей, – уточнил свой вопрос «немец».
Возникла небольшая заминка. И опять ответил я:
– Людей – нет. Только нелюдей.
Он хмыкнул, покивал понимающе. Опустил пистолет и, кажется, поставил его на предохранитель.
– Извините, если напугал.
– Нет, что вы, не стоит извинений, – буркнул Димка.
Бледный, на себя не похожий Минтай зашелся кашлем. Катя поддерживала его за руку.
– Болеете? – как бы между прочим спросил «немец».
– Не
– Отлежаться бы вам.
– Издеваешься?
Опять «немец» хмыкнул, опять покивал. Представился:
– Меня, кстати, Ромой зовут.
Если бы он назвался Фрицем или Гансом – я бы принял это как должное.
– Чем занимаешься, Рома? – с едва заметной издевкой в голосе поинтересовался Димка и, не спросив разрешения, сел на землю.
– Убегаю, – просто ответил тот, не обращая внимания на Димкину вольность. Кажется, теперь мы все могли расслабиться. Хотя за камень или «Осу» хвататься, наверное, не стоило.
– Ты нам расскажешь, что вообще происходит?
– А вы разве не видите?
– Это кино мы смотрим не с самого начала.
– Знать бы, где у этого кина начало, – хмыкнул «немец» Рома. И только он хотел что-то еще добавить, как в его машине кто-то закричал долго и жутко. Здоровенный «БМВ» закачался, мы услышали глухие шлепки, а через пару секунд дверь переднего пассажира распахнулась и на дорогу вывалился не перестающий кричать человек.
Женщина в мешковатой мужской одежде.
Девушка.
Таня.
– Черт, – с досадой проговорил наш новый знакомый. – Увидела все же.
Он глянул на меня и Димку, то ли испугавшись чего-то, то ли ожидая от нас каких-то неприятностей. И я заметил, как он сдвинул флажок предохранителя.
Растрепанная Таня, цепляясь за машину, поднялась на ноги и пошла к нам. Глаза у нее были совершенно безумные. Она размахивала руками и хрипела:
– Там… Там… Тела… Трупы…
Я посмотрел на Рому, вцепившегося в свой немецкий пистолет, подумал, что к черту такую жизнь, и решительно зашагал девушке навстречу. Но я не к ней направлялся – я прошел мимо нее и заглянул в машину. Увидел на заднем сиденье то, что так испугало Таню. Старик, женщина, ребенок – они были привязаны друг к другу и пристегнуты ремнями безопасности. В тусклом свете их можно было принять за людей. Только это были уже не люди. И во лбу каждого чернело небольшое аккуратное отверстие.
А под сползающими простынями и одеялами угадывались еще тела.
– Что там?! – крикнул мне Димка.
– Мертвые зомби, – ответил я, уже не боясь выстрела в спину. – Большие и маленькие. На любой вкус. Целая упакованная коллекция.
Я повернулся.
«Немец» Рома, съежившись, сидел на корточках и трясся. Я решил, что он хохочет, и удивился – ничего смешного я, вроде бы, не говорил.
А потом пистолет выпал из обвисшей руки Романа, и я понял, что он рыдает.
Мы не требовали объяснений, но наш новый знакомый, изливая душу, выложил всю свою историю, упомянув и такие подробности, которых я предпочел бы не слышать. История эта достойна отдельного развернутого повествования. Но я постараюсь изложить ее кратко.
Роману недавно исполнилось тридцать шесть лет. Он работал санитаром в морге и был, в общем-то, местом своим доволен – не всякий доктор получал столько, сколько получал он от родственников мертвых клиентов. К покойникам Роман относился спокойно – все же он трижды был студентом медицинского вуза. Жил Роман за городом, в маленьком и небогатом
О людях, в считаные часы покрывающихся прочной коростой, Роман впервые услышал в последний день марта, в утренних новостях. А уже днем он увидел первого обратившегося – его, изрешеченного пулями, привезли на «уазике» хмурые вооруженные люди в форме. Лица у покойника, можно сказать, не было. Но Роман, изрядно поднаторевший в практической анатомии, и так увидел, что это тело урода, а не обычного человека. Невольно подслушав скупой разговор приехавших на «уазике» полицейских, Роман узнал, что таких вот страшил в городе поймано уже едва ли не три десятка. Только проку от этого ноль, поскольку вызовов все больше, оперативные службы с поступающими сигналами не справляются, и что вообще творится, никто понять не может.
Полицейские чихали, сморкались, жаловались на внезапную хворь и говорили, что им пора перебраться в какое-нибудь тихое спокойное местечко.
Покурив вместе с водителем «уазика», Роман позвонил домой и чуть успокоился – с домашними все было в порядке: приболевшая жена на работу все же не пошла, хотя поутру и планировала, дети до школы доехать не смогли и вернулись, старики, собравшись в одной комнате, смотрели какой-то сериал, а слабоумный Сережа играл с собакой.
И все же смутное беспокойство грызло Романа.
Он еще раз позвонил жене, велел ей запереть калитку и дом, а сам, вернувшись в полуподвальное помещение морга, занялся работой: нужно было срочно подготовить к выдаче двух «жмуриков».
Напарник Гоша от работы отлынивал. Жалуясь на ломоту в спине и постанывая, он ушел в подсобку и залег там на диванчике, даже свет не включив. Видно было, что Гоше действительно плохо, так что Рома трогать его не стал и воткнул в сеть магнитолу «Вега», стоящую в морге чуть ли не с брежневских времен. Радиосигнал в помещении был слабый, приемник трещал, шипел и подвывал, но кое-что разобрать было можно: на всех частотах музыкальные трансляции прерывались одинаковыми призывами оставаться дома и следить за новостями. И только одна радиостанция, работающая в забитом шумом КВ-диапазоне, пыталась в прямом эфире как-то информировать слушателей. Часа три косноязычный ведущий пересказывал найденные в Интернете слухи и принимал звонки, а потом сказал, что ему надо где-нибудь спрятаться, и пропал, оставив Романа в полном недоумении: что это за новая болезнь такая, от которой люди скорлупой покрываются, почему про эпидемию эту никто ничего не говорит, о чем вообще думают власть имущие, что сейчас делать простым гражданам и правда ли, что безумные уроды, нападающие на прохожих, – это переболевшие, вылезшие из своих скорлуп люди.
Не верилось Роману, что подобное может происходить на самом деле. Вспоминалась древняя история про радиопостановку «Войны миров», перепугавшую население Штатов…
За готовыми к выдаче «жмуриками» так никто и не приехал.
Домой Роман возвращался поздно вечером. Он ехал на своей «Шниве» через город, удивляясь безлюдным улицам и брошенным автомобилям. Электричество еще было, но многие дома стояли полностью темные. Он видел какое-то движение возле гипермаркета на выезде из города, но задерживаться не стал, – спешил к семье.